Пророчество не лжёт (СИ)

Этот голос проникал в сознание, мешая услышать что-то ещё помимо себя, блокируя отчаянные попытки удержаться в мире реальности, не упав окончательно в мир видений. И Асока понимала, что ещё немного и она окончательно сдастся и сделает то, к чему упорно вела её Сила, воздействуя через сон. Она уже помимо воли посмотрела в сторону, где остались корабли и вспоминала как звучат координаты Татуина. Ещё немного, ещё несколько секунд отчаянной борьбы с самой собой, ещё одна секунда замешательства и тоненькая фигурка, на миг оглянувшись, резко отрывается от группы товарищей и стремительно несётся к кораблям, рванув на себя двери ближайшего, кажется того, который пилотировал Винду, но ей сейчас было всё равно. Она так давно уже не была на родной планете, что это видение, повторявшееся за утро раз за разом просто не могло не посеять в её душе сомнение о своей случайности. И ещё спустя несколько секунд, ушедших на восстановление дыхания и введения в бортовой компьютер координат Татуина, моля Силу, чтобы корабль смог взлететь. Асока не видела ничего вокруг и конечно же не заметила, как буквально на мгновение позже неё следом за ней с вопросом: «Ты куда?» заданным почти недоуменным криком, понеслась ещё одна высокая худая фигура, так же никем не замеченная. Да и какое там, если Тано забыла даже о том, что вульгарно сбегает с испытаний и её ждёт за это как минимум выговор, а в самом плохом случае отчисление из Ордена. Уж тут-то Совет не постесняется и быстро припомнит своенравной тогруте все её былые прегрешения, начиная с первого дня в Храме. Нет, всё это не волновало Асоку, равно как и то обстоятельство, что вслед за ней на корабль забрался ещё один пассажир, устроившийся в салоне. Он сам не понимал зачем пошёл за ней, и даже почему окликнул, ведь со вчерашнего вечера Энакин твёрдо решил больше не позволять Асоке управлять своими чувствами. Хватило ему вчерашнего, когда кто-то из дворовых игроков бросил ему вслед презрительное: «Ещё бы мамочку свою привёл на разборки, что ж только подружку-то?», другой выразился не лучше: «А ничего она у тебя, одолжишь при случае?» Энакину стало ужасно стыдно и неприятно, что Асока застала его за таким непристойным занятием как игра в саббак на деньги, а в его случае на меч. Но ещё хуже было от осознания того, что он позволил ей увидеть себя слабым, неспособным на решительные действия, она же своими только показала это на практике. Можно ли простить такое унижение, даже если оно сделано невольно и из лучших побуждений? Энакин твёрдо считал, что нет, нельзя, но сейчас увидел, что переживания о ней постепенно пересиливают обиду и именно поэтому он сейчас и сидел в салоне корабля, летевшего на Татуин. Пилот был не слишком опытный, за то крайне талантливый, отчасти именно поэтому, а отчасти и благодаря автоматическому управлению полет завершился весьма успешно. В течении всего времени полёта Асока отчаянно убеждала себя, что вот, сейчас она зайдёт в свой маленький домик, увидит дорогого папу, обнимет его и все тревоги отступят на второй план, оказавшись всего лишь бредовым кошмаром. Ведь всё это было лишь потому только, что она давно его не видела, теперь же Асока исправит это и всё равно ей, что будет потом и как отреагирует Орден. Только сейчас, с небывалой остротой девушка осознавала как дорог ей был её прежний мир, оставленный ради лучшей доли. Нет, думая так, она имела ввиду не Татуин и не лавку мерзкого Уотто, тот мир и покой, царивший в домике на окраине, где за вечерним чаем сидели двое тогрутов, мужчина и маленькая девочка, больше всего на свете любившие друг друга, разговаривая обо всем, что приходило в голову и счастливые одним только обществом друг друга. Это ли не важнее тех самых возможностей и блестящего будущего, которые предоставил её отец, принеся в жертву самое дорогое? Лишь только теперь Асока в полной мере ощутила как пусто и как холодно было у неё в душе всё это время и что никакие новые впечатления и увлекательные задания так и не смогли этого вытеснить.