Пророчество не лжёт (СИ)

Глаза её при этом были полны слез и безумной, почти несбыточной надежды на то, что в её маленькой жизни ещё возможно произойти хоть что-нибудь хорошее. Надежда робкая и почти задавленная осознанием невозможности сбыться. Слишком много она уже успела повидать за свои семь лет. Шон увидел всё это и не сумев выдержать этой маленькой, но ужасно нестерпимой боли страдающего сердца, помимо воли произнёс, глядя на девочку:

— Пойдёшь ко мне жить?

Тогрута на секунду задумалась, словно подумав, что ослышалась, и одновременно со взрослой обстоятельностью взвешивая все плюсы и минусы поступившего предложения. Очевидно плюсов нашла всё-таки больше, так как в следующий момент с сомнением протянула:

— А лупить меня не будете?

Шон едва не прослезился и поспешил заверить девочку, что ей нечего бояться в его доме и после взяв на руки, принёс к себе. Потом взял на ферме воды и велел ей помыться и надеть чистую одежду — старое платье Асоки. Девочка мигом преобразилась и стала похожа на своих ровесниц, счастливых со своими родителями. За ужином она рассказала, что её имя Оуэлла, что она недавно осиротела и ей негде жить. Теперь же, получив крышу над головой и человека, готового заботиться о ней, девочка всеми силами старалась угодить своему второму отцу, помогая по хозяйству, и стараясь не шуметь, когда тот отдыхал. Постепенно и Шон привык к Оуэле, по достоинству оценив её услужливость и скромность и даже не стал ругать её, когда она один раз, увидев в углу робота C-3PO, которого Асока так и не успела доделать, вытащила его во двор и сходив на свалку металлолома, принесла подходящие детали и сделала красивые золотистые щитки, чтобы прикрыть провода и шестеренки. Только потом, уже сделав своё дело, маленькая тогрута страшно засмущалась и спряталась за домом, где и нашёл её вернувшийся с работы Шон. Мужчина очень обрадовался находчивости своей маленькой падчерицы и угостил её конфетами, а робот наконец принял законченный вид и был не менее доволен этим.

— Мастер Оуэла, 3РО любит тебя! — сказал он, блестя глазами. Так в доме воцарился мир и покой, омраченный только переживаниями отца о дочери. Так прошло два года и вот сегодня немолодой тогрут, прежде, чем идти на работу, снова увлёкся воспоминаниями, делясь ими лишь с тишиной раннего утра. Вскоре проснулась Оуэла и выбежала во двор, наслышно встав позади скамейки, чтобы не потревожить мысли приёмного отца. Но мужчина уже сам ощутил её присутствие и повернулся. Девочка была в розовом сарафане и босиком. Она чем-то неуловимо напоминала ему дочь, хотя, кроме расы, особенного сходства между ними не наблюдалось. Оуэла была худенькой, почти прозрачной, с темно-фиолетовой кожей, полоски же на лекку и монтраллах имели лиловый оттенок. Зеленые глаза светились интересом к жизни и одновременно робким желанием помочь.

— Доброе утро, малышка — улыбнулся Шон, погладив её по голове. Оуэла в ответ потерлась щекой о его ладонь:

— Ты снова думал о дочери? — легко догадалась чуткая девочка — Не переживай, она не здесь не потому, что не хочет, а потому, что в Ордене всегда много работы, старый Бен рассказывал.

Шон лишь печально улыбнулся. Он не хуже её знал всё это, но легче ему не становилось. Эта милая добрая девочка могла только отчасти помочь ему побороть эти тяжёлые мысли, но убрать их совсем ей было не под силу. Она понимала это и потому старалась лишний раз не напоминать мужчине об этом, чтоб не тревожить старую рану. Понимал это и он и был очень благодарен Оуэле. Вот и сейчас он приятно удивился такой деликатности и поспешил порадовать девочку.

— Спасибо тебе, милая, ты знаешь, как утешить старика — сказал он с чувством.

— Ты не старик — тут же замахала руками Оуэла — Ты у меня самый лучший — и тут же поцеловала его в щеку.

— Хорошо, что ты у меня есть, малышка — ответил тот, окончательно растрогавшись — Сегодня после работы я принесу тебе то, что ты любишь.