Пророчество не лжёт (СИ)

— А я тебе сейчас расскажу — с готовностью произнёс учитель, радуясь, что Асока немного пришла в себя — Значит, так, всего их будет пять: Испытание сноровки, Испытание убеждений, Испытание духа, Испытание плоти и Испытание проницательности. Первое заключается в проверке навыков боя. Ты будешь сражаться с симулятором противника и парировать все его атаки. Второе и третье будут сложнее, там тебе покажут видения, изображавшие разные ситуации, и пойдёт оценка твоей реакции на них. Четвёртое проверит твоё терпение к холоду, боли, неприятным ощущениям. Пятое же определит степень дара предвидения. Тебе предложат угадать, что скрыто за запертой дверью.

Асока слушала его и понемногу засыпала, почти забыв о своих кошмарах, казавшихся ей уже почти нереальными, невозможными к воплощению. Интересно, а знал ли о них старик Шон, когда точно так же не спал этой ночью, хотя и по другой причине.

====== Глава 28. Утро на Татуине ======

Шон Тано проснулся на рассвете, конечно, вот уже пять лет, он мог позволить себе не вставать так рано, однако, привычка, выработанная рабством не позволяла долго лежать в кровати. И потому, едва солнечные лучи заглянули в оба окна на разных сторонах комнаты, мужчина открыл глаза и почувствовал сильный прилив энергии и жажду деятельности. Он быстро встал и наскоро умывшись, начал с энтузиазмом готовить себе завтрак. Вернее, себе и одной девочке, которая с недавних пор жила вместе с ним. Она ещё мирно спала в другом конце маленького домика на окраине Татуина, одного из типовых построек рабочего посёлка при влагодобывающей ферме. Вот уже несколько лет Шон жил в этом посёлке и работал на ферме. После тяжелой рабской службы, эта казалась ему чуть ли не отдыхом, и часто, отработав смену, мужчина шёл прогуляться по центральному сектору планеты, иногда покупая что-то в лавочках, а иногда и просто гулял безо всякой цели, вспоминая прошлое и думая о настоящем. О будущем мужчина старался не размышлять, просто боялся заглянуть туда и не увидеть того, что хотел бы наблюдать там. Того, о чем уже много лет болело его сердце. Вот и сегодня, закончив на кухне, Шон вышел в небольшой, но чистый двор своего дома и сев на скамейку, посмотрел в чистое, без единого облака, небо, ярко освещённое солнцами-близнецами. Оно было чистым и не омраченным ничем, но вот, очень далеко и на первый взгляд неразличимо, на горизонте мелькнула тёмная маленькая точка, оставляя за собой тонкий белый след, постепенно размывавшийся от воздуха. Его легко можно было не увидеть, но натренированный взгляд Шона заметил летящий в высоте корабль и со щемящей болью смотрел как тот исчезает в далеке.

— Возможно, там сейчас моя девочка, моя Асока. Как же давно я не видел тебя — сказал тогрут вслух, стирая невольно выступившую слезу с морщинистого лица. Он мало изменился за прошедшие годы, лишь только морщин стало больше и мозоли на руках почти перестали сходить с ладоней. И ещё появилось больше мыслей и стремления подолгу бывать в одиночестве, навещая тот уголок своего сердца, где всегда находилось то, чего он никогда не открыл бы постороннему — воспоминания об Асоке, мысли о том, как она сейчас, хорошо ли его девочке. Единственным, что вот уже восемь лет связывало его с ней были эти воспоминания, а так же редкие голографические послания, что он получал раз в полгода. Короткие и приходившие с опозданием. Тано хранил их в своём старом датападе и перед сном часто перечитывал, любуясь на фото своей подросшей дочери, прося Великую Силу быстрее послать им встречу. Лишь только пару лет назад его тоска немного уменьшилась, дав немного места живому существу, такому же, как и он, одинокому и нуждавшемуся в заботе и тепле близкому, точно так же тоскуя об утрате последнего родного человека. Это была маленькая девочка-тогрута, которую Шон встретил на рынке в Мос-Эспа, которая побиралась там и подворовывала у торговцев. Это ужасно раздражало их и те часто поколачивали малолетнюю попрошайку, даже не видя при этом, каким необычным образом она утаскивала у них фрукты и выпечку. Просто вытягивала маленькую ладошку и нужное ей словно само прилетало в неё. Она была грязная и оборванная, и жадно уплетала черствую булку, которую ей только и удалось достать. Впрочем и этим ей не дали насытиться. Пришёл торговец, у которого она постоянно воровала еду и бывший сегодня крайне злым на покупателей, обходивших стороной его лавчонку, и увидев девочку, решил сорвать своё недовольство на ней. Он выхватил из-за спины плетку из сухостоя и хотел уже было излупить несчастную, как вдруг был схвачен за руку чьей-то крепкой ладонью. Это был Шон, решивший, как всегда, прогуляться после работы. Торговец хотел вырваться, но тогрут заломил ему руку назад и тот вынужден был пообещать, что больше не тронет «паршивку». Шон хотел уже было уйти, как вдруг почувствовал, что в его ладонь вцепилась чья-то маленькая ручка. Он нагнулся и увидел ту самую маленькую тогруту, она смотрела на него говорила тихо и робко:

— Спасибо.