Пророчество тьмы

Она оглядывалась по сторонам, ища смотрителей с причала. Несколько раз Юри с Далией прятались в кустах, забегали в узкие улочки между домами и ждали, пока отряд рыцарей, патрулирующих город, пройдет мимо них. Одежда все еще не высохла, и люди озирались, осматривая беглянок с ног до головы.

– Почему тебя никто не узнаёт?

– Потому что всю свою жизнь я провела в замке.

– Ну тогда это многое объясняет. Твою доверчивость, неуклюжесть, капризность…

– Может, ты уже замолчишь? – перебила Далия.

На себя бы посмотрела! Она ничем не лучше. Заносчивая, упрямая и глупая. Юстин точно ее брат? Они не могут быть настолько разными.

Поднимаясь по полупустой улице, они все ближе подходили к великой олхи. Далия видела ее только из сада, но сама сюда никогда не спускалась. В замке был собственный маленький алтарь, куда они приносили свои дары. Сейчас же Далия удивилась тому, насколько она, оказывается, большая. Высокая, почти как замок, и широкая, как его бесконечные коридоры. Стоя у ее ног, Далия не могла разглядеть лицо, так далеко оно было. Этот холодный мрамор, покрытый дорожной пылью и заросший мхом, оберегал их столицу. Их страну. Свою святую люди могли увидеть из разных уголков Эверока и, помолившись ей, вспомнить о свете, что однажды рассеял тьму.

– Вот какая она, твоя святая. – Юриэль запрокинула голову, пытаясь что-то рассмотреть наверху.

– А какой святой у тебя? Ар?

– У меня нет святого, принцесса. Я сама себе олхи, сама себе свет, воздух и правосудие.

– Они наградили тебя твоим даром! Так будь благодарна за это, сиаф. Ты должна молиться каждому из них.

– Я не просила их об этом, – огрызнулась Юриэль, будто Далия была в этом виновата. – Они испортили мне жизнь. Они погубили мою семью. Если бы я была… обычной, такой же, как все, отец не умер бы, а брат бы не пропал.

Скрестив руки на груди и уставившись под ноги, замерзшая Юриэль рыла носом ботинка землю. Она злилась.

«Ведет себя как маленький ребенок. Ее явно никто не воспитывал в детстве. Неужто родители не учили ее молитвам?» Она не уважает святых. Отец с матерью уже давно бы выпороли Далию за это.

– Я помолюсь святым вместо тебя. Поблагодарю за дар и извинюсь за грубые слова.

– Если вдруг они ответят тебе, то передай, что они – те еще ублюдки.

Сидеть на холодной земле было не лучшей идеей, но так у них хотя бы получилось спрятаться от смотрителей, которые часто проходили мимо. Беглянки сели с обратной стороны святой олхи, где красивые кусты с цветами опоясывали пьедестал, и лишь иногда выглядывали, ища глазами Соно и Эвона.

– Надеюсь, он… – Далия замялась, ведь ее интересовал только один из них, но вовремя исправилась: – Надеюсь, они в порядке. Их долго нет.

– В порядке. – Юри плохо удавалось скрыть свои переживания, но Далии отчего-то стало легче.

Принцесса вновь наклонилась вбок, аккуратно выглядывая. Фонари освещали лица мимо проходящих людей. Все они были уставшими и грустными. Далия пробежалась по прохожим взглядом и остановилась на одном очень знакомом силуэте. Невысокий пухлый человек накинул на голову черный капюшон. Это был Сэльмон Ларкс, правая рука отца и главный советник королевской семьи.

Глава 7. Соно

Соно не чувствовал вечернего холода. Тело не дрожало, мурашки не бегали по коже, а мокрая одежда лишь тянула его вниз. Оставляя за собой глубокие следы на белом песке, он надеялся сбить с толку смотрителей, которые уже приближались. Доверить Юри Далии было плохой идеей. Она хоть и принцесса, но сама сейчас нуждается в защите. Пытается оправдать убийцу своих родителей, боясь посмотреть правде в глаза. Ничем хорошим это не кончится.

Приближаясь к земле, на которой росли высокие деревья и кусты, Соно почувствовал себя на своем месте. Запах водорослей и соли сменился знакомым холодным ароматом листьев и коры. Зная наизусть все Арасийские леса, Соно понял, что все они одинаковые. Запах, мох, следы диких животных, колючие кустарники и птицы, напевающие свою мелодию. Лишь один раз ему удалось увидеть лес другим – полыхающим ярким огнем.

Тогда ему исполнилось девять. В этот же день Араса праздновала Перерождение дракона. Пока император Комей Ку принимал гостей во дворце, верная свита со стражей и вереницей лошадей одаривала деревни, помогая подготовиться к холодной зиме. Люди же взамен молились им, прося передать их просьбы Ару – тому самому дракону, что окружал дворец. Тогда родители первый раз взяли Соно с собой. Отец был одним из ближайших советников императора, его левой рукой, его голосом и совестью. Вторым после придворного сиафа, которого Соно никогда не видел, но папа говорил, что тот был хорошим человеком и верным другом… Пока не предал весь имперский двор. Его имя нельзя было произносить, обсуждать его самого запрещалось. Отчего-то император держал сиафа в тайне, которую хранил от жителей Арасы весь двор.