Пророчица

С точки зрения рассматриваемой нами проблемы, главное в таком подходе к пониманию истории Древней Руси заключается в признании фундаментального факта: восточноевропейские протогосударства того времени, объединяемые под общим названием «Древняя Русь», состояли из двух почти не смешивающихся между собой частей, каждая из которых жила своей жизнью. Одновременно сосуществовали две истории: история «власти» (именно ею и занимаются историки, поскольку она отражена в летописях, договорах, грамотах) и история «земли» (которая никем толком не фиксировалась и которая поэтому лишь изредка всплывает в исторических исследованиях, однако и про нее многое известно — надо лишь обратить на нее специальное внимание и не рассматривать ее как часть «княжеской» истории). Такая конструкция позволяла обеим частям будущего российского государства жить своей собственной жизнью, не заботясь о другом участнике этого симбиоза: власть проводила свое время в молодецких забавах и вынашивала планы отхватить у кого-нибудь еще один лакомый кусок, в то время как земля, вовсе не интересуясь этими планами (ей было в общем-то всё равно какой именно князь контролировал ее территорию), могла за умеренную плату ковыряться в своей грязи в относительно спокойной обстановке — власть в эти приземленные заботы не лезла, никаких хозяйственных задач населению не ставила и требовала лишь обусловленной обычаем дани.

Конечно, реальные отношения между властью и землей были далеки от такого идиллического образца. Князья со своими бандюганами-дружинниками стремились выжать с подданных как можно больше и обременить их различными дополнительными повинностями, а земля со своей стороны старалась различными способами свести эти «расходы на государственное управление» к минимуму. Несмотря на кажущуюся доминацию

власти в таком ежедневном и ежечасном перетягивании каната, нужно ясно понимать, что древнерусский князь вовсе не был в положении позднейших русских самодержцев, обладающих возможностью навязать свою волю покорному и не способному на реальное сопротивление населению. На заре нашей истории баланс сил между властью и землей был совершенно противоположным: суммарные силы земли намного превосходили силы князей с их дружинами, и при прямом военном конфликте с «подвластной» ему землей

князю не оставалось ничего другого кроме как отъехать куда-нибудь в иные земли (и такие случаи бывали, хотя, вероятно, не так уж и часто). Слабость земли, нивелировавшая ее возможности повелевать князьями, заключалась в ее раздробленности и несклонности к организованным действиям. Каждая ячейка общества (род, племя, любая сельская община) старалась решать свои локальные проблемы (в том числе и свои конфликты с князем и с его дружинниками) собственными силами, не умея и не пытаясь объединяться с другими такими же ячейками. Поэтому баланс сил неизбежно склонялся на сторону хорошо организованной бандитской ватаги и, казалось бы, это должно было привести к тому, что князь и его приближенные станут реальными хозяевами как контролируемой ими территории, так и населявших ее людей. Однако этого не происходило, и перевес в силе оставался на стороне земли.

Такой исход перетягивания каната обеспечивался, на мой взгляд, тем, что у земли был эффективнейший способ сопротивления своему князю: способ пассивный и не требующий жесткой организации. Если в конфликте между князьями

земля не оказывала помощи своему князю (то есть тому, кто в данный момент контролировал эту территорию), то исход междукняжеской борьбы был предрешен: побеждал тот, за кем стояла его земля с ее обширными человеческими и материальными ресурсами, несравнимыми с возможностями относительно слабых княжеских дружин. Если выяснялось, что соседская земля недовольна своей властью

и готова сменить ее на какую-то другую, князья-конкуренты, жившие в мире и согласии со своей землей, могли спокойно начинать военные действия — победа им была обеспечена. Благодаря такому раскладу сил земле не требовалось самостоятельно организовываться на борьбу с угнетающим ее сверх обычая князем, организацию его удаления с нашей земли брал на себя кто-то из соседских князей. Конечно, в реальности процессы противоборства власти и земли обусловливались множеством конкретных условий и случайного соотношения сил в данном месте и в данное время, но в целом такая общественная конструкция была достаточно устойчивой и смогла просуществовать несколько столетий.