Пророк

Кент откинулся на стуле и устало вздохнул. Потом потер глаза и встал.

— Так ты дашь мне пистолет?

— Я думал, мы собираемся обратиться в полицию.

— Собираемся. Вернее, я. Позволь мне самому найти способ сообщить полиции, где ты видел Гриссома. Может, они его там найдут, а может, нет, но информация должна исходить от меня.

— Разумно. Но тогда зачем тебе пистолет?

— Для самозащиты. На всякий случай. Он — убийца, Адам, и он пришел за мной.

— На всякий случай, — повторил тот. — Ага. Понятно.

— Так ты дашь мне пистолет?

Адам кивнул.

— Он остался у меня в машине.

— Ладно, — сказал Кент. — Ты дашь мне пистолет и адрес, где ты сделал тот снимок. Я позвоню сам себе, просто чтобы звонок остался в журнале. Потом пойду в ФБР и назову им адрес. Скажу, что он предлагал мне прийти туда. Надеюсь, он еще там. Если нет, это все равно зацепка. Ниточка. Улика. Исходный пункт.

Кент никогда не умел лгать. У него просто не получалось, даже когда он очень хотел. Сразу же выдавал себя, потому что не мог смотреть тебе в глаза и говорить неправду. Теперь он не смотрел на брата.

— Что ты собираешься делать? — спросил Адам. — Дать адрес полиции? Или задумал какую-нибудь глупость? Хочешь поехать туда сам?

— Дать адрес полиции. А тебе нужно найти Челси. Или еще кого-нибудь. Того, с кем ты будешь сегодня. Понял?

— Зачем?

— Чтобы они не смогли приписать телефонный звонок тебе.

— Телефонный звонок.

Кент кивнул.

— Ладно, — сказал Адам. — Конечно.

Он пошел к двери, а Кент последовал за ним. Они пересекли двор, утопая в грязи и опавших листьях, намокших за несколько дождливых дней, и подошли к «Джипу». Адам достал «таурус» из бардачка, проверил барабан и протянул брату. Кент схватил револьвер — почти с радостью. Казалось, ему приятно держать в руке оружие. Адам от него этого не ожидал.

— Прости, — сказал Кент. — За все, что случилось, за то, что втянул тебя в это. Я…

— В нашей семье так не принято, — перебил его Адам. — Кому, как мне, этого не знать. — Махнул рукой в сторону дома, где прошло их детство. — В доме Остинов не принято извиняться. Никто никогда не позволил мне попросить прощения. Ни ты, ни папа, ни мама. Никто. Я уехал и оставил Мэри, а потом никто даже не позволил мне попросить прощения.

— Потому что ты был не виноват.

— Я должен был привезти ее домой, но не привез. Конечно, я не мог знать, что произойдет, но это ничего не меняет. А вы все делали вид, что я не виноват.

Кент молча смотрел на него, сжимая в руке пистолет.

— Так что не нужно извиняться. Ты ни в чем не виноват. Ты не просил этого больного ублюдка приезжать в город. Прекрати вести себя так, будто это твоя вина.

— Ладно. — Кент кивнул и посмотрел на револьвер. — Мне нужен адрес.

Адам подумал о Рейчел Бонд, о ее решительно сжатых губах, когда она заявила, что ей нужен адрес, а не совет. Он дал ей адрес вместо совета — и вот чем все закончилось.

— Адам?

— Сообщи полиции, — сказал Адам.

— Обещаю.

— Ладно.

Адам назвал ему адрес, и Кент повторил его, бормоча цифры, словно молитву, а затем сказал, что ему пора, и повторил просьбу найти Челси и не отходить от нее.

— Скоро увидимся, — сказал он на прощание.

— Надеюсь.

— Береги себя.

— Ты тоже. Не высовывайся, Франшиза.

Кент кивнул, затем пошел к своей машине, сел за руль, не выпуская из руки револьвер, и выехал на улицу. Адам смотрел, как исчезают вдали габаритные огни.

— Я тебя люблю, — сказал он, но машина уже исчезла из виду, и улица была пуста.

Он вернулся в дом, чтобы попрощаться с Мэри и погасить свечи.

49

Кент не хотел лгать. Никогда не хотел, но особенно теперь и особенно Адаму — после всего, что тот пережил. Поэтому он снова решил спрятаться за показную честность, произнося правильные слова и сообщая правильные факты, но не раскрывая своих истинных чувств.

Он позвонит в полицию. Даст им адрес.

Но сначала поедет туда сам.

Кент верил в свою теорию, верил, что она сработает. Если сегодня Дэн Гриссом умрет от его руки, то Роберт Дин, Стэн Солтер и другие следователи, занимающиеся этим делом, не будут удивлены. Как бы то ни было, Кент является мишенью этого человека, а они знали Кента. Его знал весь город. Его знали, ему верили, не сомневались в нем, и это ему поможет. Он столько лет принимал правильные решения — и людям будет трудно поверить, что теперь он способен сделать такой ужасный выбор…

Но выбор уже сделан. И он доведет дело до конца — ради семьи, если не ради себя. Ради безопасности Бет, Лайзы и Эндрю он избавит мир от Гриссома — если сможет. Ради Адама, который уже пытался сделать то же самое для Кента.

Он вел машину, не убирая пистолет с колен, и молился. Это была самая странная молитва из всех, какие Кент когда-либо произносил. Он просил даровать ему силу, чтобы поступить дурно, а затем — прощение.

Кент знал, что ему понадобится и то, и другое.

Он молился, пока вел машину, держа на руле только левую руку; правая была занята револьвером. Ему казалось, что если он отпустит оружие хотя бы на секунду, его решимость может ослабнуть.