Пророк

Они сидели на высохшей, покрытой трещинами деревянной пристани напротив коттеджа — отсюда можно было видеть дом, не заходя на территорию участка. Осенние ветры сорвали почти все листья с окружающих деревьев, и все вокруг сделалось скучным и бесцветным. Коттеджи опустели. Озеро было серым и неподвижным, как цемент. Кенту не хотелось смотреть на дом, в котором произошло убийство, на то место, где Рейчел сделала свой последний вдох, и он не отрывал взгляда от воды, рассказывая Адаму о летнем визите в Мэнсфилд.

Его не беспокоило, что он все рассказывает брату, своему брату, с которым не был близок, своему брату, фотография которого была напечатана на первой странице газеты — в наручниках, рядом с окровавленным полицейским. Да, полиция просила Кента ни с кем не делиться своими подозрениями насчет Клейтона Сайпса, но теперь Кент стал сторожем своему брату. По крайней мере, так сказала Челси Салинас, когда он подписывал документы. Кент не сумел сообщить Адаму об обыске — и вот результат. У Адама неприятности, потому что Кент не подготовил его. Нельзя, чтобы это повторилось. Кент должен ему все рассказать — ради его же блага.

Подготовить.

— Гидеон Пирс никогда не сидел в Мэнсфилде, — сказал он.

— Какое это имеет отношение к делу? — спросил Адам.

— Я гадал, знакомы ли они друг с другом. И карточка… откуда он узнал о Мэри, от Пирса или сам нашел. Это не так уж трудно. Немного посидеть над старыми газетами. Но мне интересно, были ли они знакомы.

— Вполне возможно.

— Я знаю, что ты встречался с Пирсом.

— Да?

— Мне сказали в полиции. Ты приходил, чтобы пообещать, что убьешь его.

Адам прочистил горло и сплюнул в воду.

— Все так. Если б я смог добраться до него в тот день, то сразу и прикончил бы. Глаза у этого сукина сына, Кент… черт, я убил бы его за один взгляд, только за то, как он на меня смотрел.

— Забавлялся, — сказал Кент.

— Да, именно так.

— Ты серьезно?

— О чем ты? Что я его убил бы?

Кент кивнул.

— Да, серьезно. День, когда он умер, был одним из худших дней в моей жизни, Кент. Правда. Потому что я ждал. Мне нужен был шанс. И плевать, сколько времени это займет. Если б Гидеон Пирс вышел из тюрьмы седым стариком на ходунках, подключенный к баллону с кислородом, я все равно перерезал бы ему горло.

Голос его звучал ровно. Ни крика, ни ярости, ни сдерживаемых слез. Спокойный и твердый.

Кент смотрел на дом с повисшими на перилах крыльца обрывками полицейской ленты, тот самый дом, где человек, с которым он разговаривал несколько месяцев назад, устроил ловушку для девушки, а затем лишил ее жизни. Порыв ледяного ветра взметнул ленту, рассыпал серые отблески по глади озера. Потом все снова стихло.

— Почему ты спросил?

— Я волнуюсь за тебя.

— Волнуешься?

— Да. Ты часто говоришь об убийстве. Сначала Пирс, теперь… теперь человек, который убил Рейчел… В тот день, когда ты приходил в раздевалку, то говорил то же самое. Я понимаю твой гнев, просто… знаешь, я хочу, чтобы ты нашел путь к спокойствию.

Адам смотрел на него со странной улыбкой.

— Ты хочешь, чтобы я успокоился?

— Конечно.

— Ладно. Я буду стараться. А знаешь, Кент, что мне сегодня поможет успокоиться?

— Имя.

— Да. — Адам кивнул. — Я хотел бы знать имя.

— Меня предупредили, что я не должен его называть. Это дело полиции.

— Ты боишься за семью. Сам мне это сказал. Бет напугана, ты напуган…

— С нами все будет в порядке.

— Надеюсь. Но вспомни еще кое-что — этот сукин сын приходил и в мой дом. Он взял ту футбольную карточку в доме, где я живу. И тебе не кажется, что я должен знать его имя? А если он все время тут околачивается? Выслеживает меня, выслеживает Челси… Может, будет лучше, если я узнаю его? Если что-то случится, а ты будешь знать, что, назови ты имя, чтобы я мог найти пару фотографий, это могло бы предотвратить… Как ты будешь с этим жить, Кент?

Тонкий ход. Адам всегда был умен, всегда знал, как убедить брата.

— Если хочешь, я буду каждую ночь дежурить у твоего дома, караулить этого ублюдка. Каждую ночь. У тебя есть возможность сделать то же самое. Защитить меня.

Кент долго молчал. Перед глазами снова всплыла фотография с первой страницы газеты — пустые глаза и окровавленные руки брата. Если б Гидеон Пирс вышел из тюрьмы седым стариком на ходунках, подключенный к баллону с кислородом, я все равно перерезал бы ему горло.

— Клейтон Сайпс, — сказал Кент. Он думал, что произнесет это имя шепотом, но его голос звучал отчетливо и громко.

— Клейтон Сайпс, — задумчиво повторил Адам — так пробуют вино, прежде чем одобрить предложенную бутылку.

— Я привел его сюда, — сказал Кент и рассказал брату все, что случилось, от первой встречи в тюрьме до события минувшей ночи. — Он здесь из-за меня.

— Похоже. — Голос Адама звучал напряженно. Он достал сигарету и закурил — это удалось ему с пятой попытки, потому что палец дрожал на колесике зажигалки.

— Если хочешь что-то сказать обо всем этом, не стесняйся, — продолжил Кент — Давай, скажи, что если б я не разъезжал по тюрьмам со своей Библией, ничего не случилось бы. Давай, скажи это и все остальное, скажи…

— Заткнись, Кент.

Кент смотрел, как Адам выпускает облачно дыма.