Пророк

— Тогда сейчас мы его снимем, но вам следует следить за тем, что вы им говорите. Чтобы не накликать на себя беду.

— Меня это не волнует. По крайней мере, теперь.

— А должно. Поскольку, если они готовы предъявить ему тяжкие обвинения, о чем можно судить по вашим словам, и вы запутаетесь в показаниях, они постараются и вас в это втянуть. Вы должны это понимать. Чем тяжелее обвинения, тем сильнее желание полиции повесить их на кого-то живого. Я не знаю, о чем вы говорите, но готовы ли вы впутываться в это дело?

Бова не ответил.

— Что бы ни натворил ваш брат, — сказал Адам, — будьте осторожны и постарайтесь, чтобы он не утащил вас с собой.

* * *

Челси молча смотрела, как Адам снимает электронный браслет с лодыжки Бовы, но когда тот ушел, потребовала объяснений.

— Мы внесли залог за парня, которого разыскивают в связи с делом об убийстве, — сказал Адам. И это не было ложью. Странно, но в последнее время его все больше беспокоило, что ему часто приходится делать усилие, чтобы не лгать и в то же время не приближаться к правде, как будто это было делом чести.

— Зачем ты надел на него браслет?

— Большой залог.

— Мне ты об этом не сказал.

— Мои мысли были заняты совсем другим, ты же знаешь.

Челси окинула его скептическим взглядом.

— У тебя новые неприятности, Адам?

— Я намерен оставить все свои неприятности позади. И это ты знаешь.

Она не стала развивать эту тему. Адам посмотрел на часы.

— Готова в путь? — спросил он.

— На матч? Еще четыре часа. Мы будем три часа стоять под дождем и ждать начала игры?

— Сначала поужинаем. Я бы не прочь посидеть в «Мюррей-Хилл», маленьком итальянском ресторанчике. Сто лет там не был.

— Еще четыре часа, — повторила она.

— Когда на поле выходил я, автобусы отправлялись в половине четвертого. Такая у меня традиция. Сделаешь одолжение?

— Такая у меня доля, — сказала Челси и надела куртку.

* * *

На трибунах был аншлаг — к утру пятницы продали больше десяти тысяч билетов, и зрителей не испугала даже погода. По крайней мере, не на северо-востоке Онтарио. Много болельщиков приедут из Чамберса, но большинство зрителей будут враждебными и очень громкими. Болельщики Сент-Энтони привыкли к победам, особенно над Чамберсом. И их охватила жажда крови, когда они смотрели, как на их поле выходят «Кардиналы», в ранге фаворитов, не потерпевшие ни одного поражения в этом сезоне.

В раздевалке Кент собирался дать команде стандартное напутствие. Чтобы не нарушать привычного порядка вещей. Не задавайтесь, не задавайтесь, не задавайтесь. Но сегодня это казалось неправильным. Поэтому в последние секунды, перед тем как они вышли на поле, он дополнил знакомые всем слова. Вы должны понимать, как вам повезло: вы сыграете свой лучший матч вместе с лучшими друзьями, которые у вас были.

Тренер обращался к выпускникам.

— В этом сезоне настанет момент, когда вы в последний раз снимете форму, — сказал он. — И больше никогда ее не наденете. Вы должны это понять. Любая осень кончается. Давайте постараемся, чтобы до того, как она закончится, трофей был в наших руках.

Команда ответила громким воплем.

* * *

Подброшенная монетка дала право выбора Чамберсу, и Кент решил отказаться от первого удара. Обычно он предпочитал начинать игру с атаки. Ему нравилось как можно раньше набирать очки, вынуждая противника отыгрываться, но теперь он предполагал, что игра будет равной, и было бы неплохо начать вторую половину матча с атаки.

И еще, по правде говоря, он беспокоился, сможет ли Колин поймать мяч.

Кент ходил вдоль боковой линии, ободряюще кивая игрокам, хлопая их по шлемам, напоминая, что главные их козыри — скорость и хитрость. Напротив него, у скамейки запасных соперника, Скотт Блесс совещался с Робом Сонфилдом, своим квотербеком, и Кент невольно поглядывал на них, думая: «Давай начнем, посмотрим, что ты нам приготовил».

Дождь не прекращался ни на секунду, ветер дул порывами, температура воздуха не превышала пяти градусов. Погода больше подходила для силовой игры, которую исповедовала команда Сент-Энтони, но Кент никогда не искал оправданий. Его парни готовы победить в любых условиях — и победят.

После пяти розыгрышей уверенности у него поубавилось. Сонфилд получил четыре паса, три из которых реализовал, и мяч находился на двацатипятиярдовой отметке Чамберса. Слишком далеко для силовой игры. Кент предполагал, что Блесс поставит двух тайт-эндов и проверит на прочность первую линию защиты, но Блесс всю неделю готовил своих парней к тому, чтобы играть широко и проверить вторую линию.

Во время шестого розыгрыша Сонфилд предпринял обманный маневр, и Риттер — Деймон Риттер, лучший лайнбекер из всех, которых когда-либо тренировал Кент — поддался на уловку, оставил без присмотра второго ресивера, которого должен был опекать, и тот ловко поймал мяч за его спиной. Шесть очков. Чамберс уже проигрывал.

— Что ты делаешь? — закричал Кент, когда Деймон, опустив голову, покинул поле. — Где были твои глаза? Ты смотришь назад! Ни разу не посмотрел на Сонфилда! Ты сам все знаешь. Мы не совершаем таких ошибок!