Пророк

Она включила задний ход и нажала на газ, не дожидаясь, пока Эндрю захлопнет свою дверцу. «Юкон» стрелой вылетел на пандус, кренясь и высекая искры из опор. На бешеной скорости преодолев поворот, Васкес швырнула сотовый телефон на заднее сиденье и выехала на Рузвельт‐роуд.

– Нажмите на тройку! – приказала она Эндрю. – Скажите, что мы преследуем подозреваемого в попытке убийства федерального агента. Пусть пришлют группу реагирования!

Эндрю нащупал телефон и, набирая номер, предложил:

– Я просто сообщу, что мы преследуем Фрэнсиса Акермана, и нам на помощь вышлют национальную гвардию.

– Акерман? Откуда вы знаете?

Акерман стоял первым в списке особо опасных преступников, а его подвиги успели обрасти легендами, особенно после побега из объятой огнем больницы в Колорадо-Спрингс. Ему удалось уйти с радаров, и с тех пор он не давал полиции ни единого шанса. В правоохранительных органах многие пришли к выводу, что Акерман бежал из страны, – иного разумного объяснения не находилось.

– Долгая история, потом расскажу, – отозвался с пассажирского места Аллен и указал вперед. – Вон Маркус!

Агент Уильямс бежал по дороге чуть впереди них, держась разделительной полосы. Проносившиеся мимо машины едва успевали уворачиваться от необычного пешехода.

– Залезайте! – крикнула Васкес, на секунду притормозив рядом с Маркусом.

Уильямс запрыгнул на заднее сиденье и, не успев отдышаться, ткнул пальцем вперед и выдохнул:

– Он только что свернул. Мы его потеряем!

– Черта с два, – буркнула себе под нос Васкес.

Это был ее родной город, и она знала, что Акерман только что совершил крупную ошибку. Убийца свернул на Вуд‐стрит, и тут везение ему изменило. Недалеко снимали сцену для фильма. Съемочная группа расположилась у памятника перед больницей Иллинойсского университета, на перекрестке Вуд‐стрит и Тэйлор‐стрит. Улицы в этом месте перекрыли почти на весь день.

Васкес резко крутанула руль и свернула на Дэймен‐авеню. Протестующе завизжала резина, и огромная, с высоко расположенным центром тяжести машина встала на два колеса.

– У вас есть план? – осведомился Уильямс.

Васкес молча понеслась по улице в северном направлении, потом сделала крутой поворот и выехала на Тэйлор‐стрит.

Акерман оказался в ловушке. Он выедет прямо на них – другого пути не было.

– Вот он!

Серебристая машина, которая едва не сбила ее несколько минут назад, неслась прямо на «юкон». Седан на скорости обогнал красный «Шевроле S10», и между ними теперь оставался лишь свободный кусок серой мостовой длиной с два футбольных поля.

– Что вы делаете? – раздался с заднего сиденья голос Уильямса.

Васкес опять промолчала, прибавив скорость. Ей не впервой было брать противника «на слабо».

– Вы же не собираетесь его таранить?

В этом месте улица сужалась – по одному ряду в каждую сторону. У обочин стояли припаркованные автомобили. «Юкон» и серебристый «додж» неслись навстречу друг другу по разделительной полосе. Акерман ехал в средних размеров седане, Васкес же управляла огромным длинным внедорожником, раза в два больше «доджа». Убийца либо свернет в сторону, либо остановится у них перед носом, после чего просто выскочит из машины и постарается убежать. Любой другой вариант будет для него самоубийством.

– Он не свернет! – крикнул Уильямс.

Васкес смотрела на «додж» из высокого салона внедорожника, понимая, что Уильямс прав: Акерман тоже нажал на газ.

31

Васкес осознала, что допустила грубую ошибку, играя в опасную игру с сумасшедшим. Акерман продолжал нестись по середине дороги, места для разъезда не было.

Она выжидала до последней секунды, после чего ударила по тормозам и вывернула руль, ударив припаркованный маленький «шевроле». Акерман тоже чуть повернул вправо, и от «юкона» полетели искры, когда «додж» проскочил слева от них, зацепив бортом; затем, не сбрасывая скорость, устремился дальше по Тэйлор‐стрит. Получив одновременно два удара – справа и слева, – «юкон» потерял управление, описал круг в центре дороги и врезался в столб перед приземистым кирпичным зданием с вывеской, на которой красовались три креста и надпись: «Дети Школы мира».

Васкес ударилась головой о ветровое стекло. Во рту появился привкус крови, в ушах зазвенело, будто прямо под ухом включили будильник. Она прижала руки ко лбу, пытаясь восстановить ориентацию в пространстве, и по предплечью потекла теплая жидкость. Кто‐то спросил, как она себя чувствует, однако голос звучал словно издалека.

Через несколько долгих секунд зрение вернулось, и Васкес включила задний ход, отъезжая от столба. Акерман не мог уйти далеко: у них еще оставался шанс.