Пророк

— Повезло, — пробормотал Микаш, потирая затылок. — Вот на таком волоске от заварухи удержались.

— Это всё Безликий, — улыбнулась я.

Пахло здесь затхло, веяло плесенью и пробирало до костей.

— Странно, они ведь слабые людишки, а мы бежали от них, как не бегали даже от самых страшных демонов.

Микаш пожал плечами.

— С демонами всё ясно. Они враги, посягают на нашу территорию и убивают наших родных, ненависть к ним мы впитываем с молоком матери, война с ними у нас в крови. Люди, какими бы они ни были, другое дело. Наше естество, наши догматы взывают к тому, чтобы защищать их. А драться с ними… со слабыми, не обладающими даже чутьём — это как срывать злость на неразумном ребёнке.

Я снова подняла глаза к люку над нашими головами.

— Тем не менее они ненавидят нас и отнюдь не неразумны. Из-за чего мы с ними боремся, мы же братья, единое племя?

— Неравенство и нетерпимость.

— Неравенство и нетерпимость, — согласилась я.

— Эта война всё изменит: научит нас убивать их или, наоборот, они станут убивать нас, — задумчиво рассуждал Микаш. — А может, война потрясёт всё мироздание от Огненных недр до Небесных чертогов. И тогда только боги смогут расхлебать заварившуюся кашу.

Сырость выстуживала душу до мурашек, бежавших по ушибленной спине. Я зябко обняла себя за плечи.

— Небесные чертоги пусты и мертвы, а Безликий не хочет возвращаться.

— А нам уже пора, — Микаш тронул меня за плечо и по-доброму улыбнулся.

Он шёл впереди, разгоняя тьму светом факела, я шла следом.

— Надеюсь, мы выберемся за стеной, а не посреди Нижнего города, — вздохнул Микаш, когда тоннель стал забирать глубже и левее.

— Пока направление вроде бы правильное.

— «Вроде» тут главное слово. Впереди кишмя кишат мелкие демоны. Интересно, как маршалу удалось здесь проехать, если он и вовсе тут был.

— Может, есть ещё один тайный ход? Может, стоит вернуться и поискать его? — я подмигнула Микашу, вынимая из кожаной перевязи под плащом ножи.

Трястись от страха и плакать больше не хотелось. Демонов, по крайней мере, можно убивать, не переступая тонкую грань, которая отделяет нас от головорезов. Но быть может, эта грань лишь иллюзия в нашем сознании, навязанная тем, кто одарил нас могуществом.

Микаш передал мне факел и со звоном потянул из ножен клинок.

Густели болотно-коричневые ауры, вязкие и смрадные, как нечистоты на улицах Нижнего города. Низкорослые демоны стелились у самых ног. Микаш прибавил шагу, приходилось бежать за ним. Демоны юркими тенями отскакивали в стороны, уступая дорогу. Тех, кто мешкал или пытался напасть, Микаш отбрасывал мечом, я отмахивалась факелом, прикрывая его спину. Брызги вонючей крови иногда долетали до меня и пачкали лицо. Демоны расползались по стенам, неслись вперёд сплошным потоком колышущихся тел. В мелькании факела разглядеть удавалось только извивающиеся движения. Шорохи, шелест и визг отовсюду. Мы всё бежали, и конца-края этому тоннелю не было видно. Чувство направления я потеряла и полагалась на сражавшегося с зажмуренными глазами Микаша.

Шаг, пинок ногой, прыжок подальше, взмах факелом. Грудь вздымалась и опадала тяжело. Колотилось об рёбра сердце, грозя выскочить наружу. Тьма резко оборвалась, и в глаза ударил солнечный свет. Я зажмурилась, смаргивая слезы, затушила факел и повалилась на иссушенную зноем траву, пытаясь отдышаться.

— Поднимайся! Лучше пройтись — быстрее очухаешься, — распихал меня Микаш, отирая клинок от вязкой зеленоватой крови демонов.

Я встала и огляделась. Мы выбрались у буковой рощи за кладбищем. Вдали виднелась застава на норикийской границе.

— Выбрались!

Я повисла у Микаша на шее.

— Прости ещё раз. Не думала, что будет так плохо.

Микаш утёр мои щёки большими пальцами, шершавыми от мозолей.

— Это было весело. Мирная жизнь — не моё.

— Я уже поняла.

Я целовала его солёные губы, забывая обо всех печалях.

Когда мы возвращались к главным воротам, я спросила:

— Что это были за демоны?

— Не знаю. Новый неизученный вид? Возможно, их привлекают голод и страдания не хуже, чем дар Сумеречников. Может, демоны ими питаются или появляются на свет из них и множатся, пока их не станет столько, сколько звёзд на небе и капель в море.

Я поёжилась. В довершение ко всему, Микаш решил меня запугать, чтобы я сильнее к нему прижалась, и он мог положить руку мне на талию.

— Тогда в сердце Нижнего города их должно кишмя кишеть, — поразила меня странная догадка. — Город на краю погибели!

— Город на краю погибели, — согласился Микаш.

Но за воротами Эскендерии мы забыли об этих мыслях. Слишком тревожны знания и непомерна их цена.

* * *

Солнце золотым светом заливало в окна тепло, доставая даже до постели, где я устроилась на новом красно-синем покрывале.

— Зачем ты это делаешь?! — Микаш старательно заслонял мне свет, пока я штопала его рубашку.

На знатную дырень под мышкой нужно было поставить латку. Дело бы пошло быстрее, если бы он не кружил вокруг меня коршуном и не вздыхал так горестно. Обычно я зашивала его одежду, пока он спал или отлучался в казармы, но на следующий день он выступал в поход. Я послюнявила пальцы и завязала узелок на нитке.