Пророк

Я выцеживала из памяти образ Безликого, его борьбу с тенями, мои видения о конце света. Жерард прав. Но почему-то вспомнился Микаш, Вей, отец, прохлада реки в полуденный зной, уютный треск пламени в очаге, азарт схватки с демонами. Когда мне было шестнадцать, и я злилась на весь мир, отдать всё было проще. Сейчас я обросла дорогими людьми и воспоминаниями, маленькими наслаждениями — жить захотелось непереносимо, и чтобы эта жизнь, вместе с трепетной птицей счастья, которую мне удалось ухватить за хвост, длилась как можно дольше. Вечно!

— Рано или поздно нам придётся выступать перед людьми, искать их поддержку, — продолжал убеждать Жерард. — Люди жаждут не истины, а чтобы им в уши лили мёд. Тогда их можно убедить, что небо зелёное, а трава синяя. Вера народа даёт силу и безграничную власть, власть вернуть богов в наши мир. Если мы этим не воспользуемся, воспользуются наши враги. У них нет Кодекса, их руки не связаны устаревшими правилами, которые делают нас бессильными. Добро должно быть с кулаками — этот принцип главенствует над нами. Всё, ради выживания ордена.

Я отстранилась и обняла себя за плечи. Безликий не одобрил бы сделок с совестью. Или это я настолько наивна и никогда не понимала его до конца? Ни его, ни окружающих людей, ни весь наш странный сумасшедший мир, где быть доброй и честной уже давно не в моде.

— Мне казалось, главный принцип ордена — выживание всех людей.

— Они не выживут без нас. Мы избранные воины.

Жерард посмотрел на меня уставшими глазами, потускневшими, с залёгшими под ними тенями от недосыпа. Много работал над отчётами для Совета и Университета, я знала. Протянул мне раскрытую ладонь, очень красивую, аристократичную, с длинными изящными пальцами и аккуратно ухоженными ногтями. Я приглядывалась к мелочам и медлила, но в конце концов пересилила себя и пожала руку.

— Я преодолею свои слабости. Вы верите в это?

— Верю. И ты верь.

Наш проект приобретал всё большую поддержку. Жерард выступал перед публикой на главной площади с рассказами о Норнах. Послушать его собирались толпы не меньшие, чем на представления в театре мастера Одилона. Его энергичная и вместе с тем гладкая речь завораживала. Публика, затаив дыхание, следила за каждым его жестом, внимала каждому слову, хотя говорил он о материях настолько сложных, что даже мы понимали не до конца. После ему аплодировали, с гулом одобрения выкрикивали его имя и с умным видом обсуждали то, о чём ни малейшего представления не имели.

Скряжистый Казначей выделил на исследования больше денег. Нам повысили содержание, наставникам — жалованье, закупили новые книги и оборудование. Работники лаборатории несколько недель составляли списки необходимых вещей и после согласования с Жерардом убирали из них лишнее.

Мы изучали целительский дар, человеческое тело и его недуги, их лечение и приготовление лекарственных снадобий. Нас направили на практику в храме Вулкана. Он находился дальше от дворцовой площади, на границе с Нижним городом. Поблескивавший медью шпиль был виден издалека. Четырёхгранная пирамида, облицованная розовым песчаником, высилась над низкими прилежащими постройками и даже стеной, разделяющей Верхний и Нижний город. На ступенях толпились люди, у которых не было денег, чтобы вызвать целителей на дом.

Мы шли в приметных белых платьях. Люди оборачивались, вслед летел возбуждённый шёпот, пока стражники отворяли треугольные медные двери. Внутри дымился ладан в свисавших со стен курильницах, пахло миртовым маслом, трещали факелы, разгоняя сумрак. Прихожей стоял чан с бурым зельем, которое наливали каждому посетителю, чтобы он не заразился. Мне уже приходилось бывать в подобном храме, когда Микаш был ранен в бою с пересмешницей. Тогда мне пришлось ухаживать за больными две недели, чтобы настоятель его вылечил. Целители любили воспитывать нерадивую молодёжь трудом.

Зная их порядки, я ничему не удивлялась. Заткнула нос и залпом выпила гадкое, вязкое пойло из глиняной чашки. Джурия с Торми морщились и прикрывали рты руками, чтобы не стошнило после первого же глотка. Жерард провёл нас через главный зал.

Больные, лежавшие на расстеленных на полу одеялах, заполняли его настолько, что не оставалось и свободного клочка. Толпились возле своих наставников студиозусы в синих мантиях, слушая задания и отвечая на вопросы. Практиканты в красных мантиях, ещё не получившие разрешение на самостоятельную работу, ухаживали за больными под присмотром старших целителей. Много было и простых помощников на подсобных работах, не требующих ни опыта, ни даже целительского дара.

Мы прошли по узкой дорожке, которая вела к алтарю с чашей неугасимого пламени на другом конце зала. За ней притаился скромный кабинет настоятеля. Одним из главнейших принципов вулканистов была умеренность во всём и самоотречение, впрочем, это не мешало им устраивать грандиозные огненные представления.