Пророк

Улеглись. Микаш дремал чутко, больше думал, чем спал. Прислушивался к каждому шороху, надеялся, ждал. Неплохо оказалось, что жизнь была так неласкова вначале. Закалила, научила преодолевать все невзгоды и полагаться только на себя. Видел бы старый лорд Тедеску его сейчас с наградами, каким-никаким чином и покровительством самого маршала. Впрочем, без разницы. Хвастать Микаш не умел.

— Идут, — толкнул он в плечо Орсо, когда почувствовал приближение знакомых аур.

Остальные тоже встрепенулись, разбуженные шорохами. Тревожно вглядывались в густую темноту. Шаги всё ближе. Мгновение, и в отсветах костра показались силуэты. Парни!

Все выбежали навстречу. Обнялись. Потрёпанные и загнанные, но живые!

— Ух и задание, уж и попали! — бухтел их старший, задиристый Иво. Микаш хлопал его по плечу и благодарил за хорошую службу.

Перекусили и отправились на боковую. Спать оставалось часа четыре, а завтра снова тяжёлая дорога.

Сон вышел поверхностным, тревога позволяла ускользнуть за грань. Любой шорох — Микаш готов был потянуться за лежавшим рядом мечом и встретить врага лицом к лицу, хоть и знал, что оружие тут бесполезно и даже вредно.

Они пришли в предрассветный час, когда ничего не предвещало, и Микаш, измучившись, размяк. Звон будто с храмовых колоколен оглушил. Слепящие вспышки с жужжанием озаряли каменные своды Теснины.

— Больно! А-а-а-а! — раздавались ото всюду крики.

— Стойте! Не двигайтесь! — орал Микаш, силясь перекричать звон. Подхватывал Соек внушением и не позволял шевелиться. Первого, второго, третьего… и до одиннадцатого добрался. Хоть бы успел до того, как стало слишком поздно!

Всё смолкло. Милостивая тьма укутала тишиной. И взорвалась болью.

— А-а-а-а!

Свет. Звон. Рой мелких жалящих тварей накинулся на заживающее плечо, словно стремился вскрыть рану и выесть всю плоть. Голос сорвался от криков, голова кружилась. Тогда хоть было быстро…

Маршал надеется!

«Погодите… мы…», — мысленно взывал Микаш, пока ещё мог.

Свет померк, боль слегка отпустила. Он прикрыл лицо здоровой ладонью. Между растопыренных пальцев проступил силуэт крохотного существа: серебристые стрекозьи крылья, лысое, похожее на человечье тело, покрытое бледно-голубой кожей, черты лица заострённые, особенно выделяются большие оттопыренные треугольные уши, вытянутый лысый череп украшает зубчатый венец. Сильф, это точно он.

— Как смеешь ты, презренный червь, обращаться к нам? — зазвучал в голове звенящий высокими нотами голос.

— Я Сумеречник из племени первородных. Мы хотим очистить вашу землю от демонов. Пропустите нас!

В голове чуть прояснилось, но усилий приходилось прилагать много, чтобы отвечать чётко. Соек Микаш уже не держал, даже не ощущал. Казалось, во всём мире остался только он и сильф. Хотя вначале духов воздуха — хранителей Теснины — здесь было целое полчище.

— Вы или духи злопакостного огня, какая разница, кто топчет наши владения?

— Мы первородные, дети стихий. Заклинаю!

— Первородные! — рассмеялся сильф. — Дети пришельцев, такие же захватчики, как духи злопакостного огня. Заварили кашу и сбежали, заставив отдуваться всех остальных. Где твой хозяин, почему подсылает вместо себя слуг?

Микаш глубоко вздохнул. Нужно продержаться, на него рассчитывают.

— Он ждёт вместе с воинством на другой стороне долины, чтобы встретиться с лихом лицом к лицу. Мы должны обеспечить его победу, иначе ифриты выжгут долину и пойдут дальше.

— Я не о том слуге, что знает больше других слуг. Я о проклятом сыне Высокого неба, о том, кто сидит у тебя на плече и дёргает за нитки, но никогда не показывает лица.

Тревога защекотала нутро ледяным пламенем. Нет, нельзя поддаваться на уловки нелюдей. Их слова если и не лживы, то извращены так, чтобы чёрное казалось белым, а злое добрым.

Микаш достал из-за пазухи перстень Гэвина и протянул сильфу:

— Это наш дар — ваше освобождение от тяготящей вас службы. Пропустите нас через ваши владения и укройте от демонов, тогда вас больше не потревожат.

— Глупый раб, который даже не знает, что у него нет воли, какую свободу ты предлагаешь моему народу? Мой соплеменник мог убить вас ещё там, у русла высохшей реки.

— Но не сделал этого, — с вызовом ответил Микаш. Эмоции нелюдей не передавались через эмпатию, но разум угадал страх легко. Очень похоже вели себя туаты: помогали словно под принуждением, опасаясь чего-то, что было доступно только им.

— Не сделал, потому что ярость проклятого небесного племени знакома нам слишком хорошо, — сильф смерил его презрительным взглядом. — Мы пропустим вас через Теснину, но если твой хозяин ещё хоть раз нас потревожит, то прослывёт не только братоубийцей, но и клятвопреступником.

Едва договорив, сильф метнулся к перстню. Тот исчез в яркой вспышке. Злой белый рой снова набросился на больное плечо. Микаш взвыл. Твари вырывали руку заживо. Нет! Тогда он навсегда останется калекой! Разум не справлялся, градом катил пот, дыхание вырывалось с натужными хрипами. Мир канул в бездну.

Глава 21. Терракотовая башня