Пророк

Дождавшись моего кивка, паренёк опустился перед больной и принялся аккуратно её поить.

— А у тебя талант, — усмехнулся Жерард. — Как твоё имя? Я составлю тебе протекторат в Круге целителей.

Долкан промямлил своё имя. Остальные практиканты бросились ко мне, спрашивая, кого лечить. Я раздала всем задания и отошла с Жерардом в сторону, краем глаза наблюдая, чтобы они не набедокурили по незнанию.

— Не позволяй загонять себя в угол, — Жерард приподнял мой подбородок кончиком указательного пальца. — Умный не тот, кто с апломбом называет себя умным, а других клеймит глупцами. Умный тот, кто понимает, сколького он ещё не знает и открыт для всего нового.

Я печально улыбнулась и вежливо поинтересовалась, чтобы перевести тему:

— Проверяете практикантов?

— Скорее беспокоюсь о своих ученицах. Что за голодранца ты снова сюда притащила? Неужели думаешь, я не замечаю ваши шалости? — его тон был снисходителен, но совершенно не соответствовал смыслу фразы. — Я всё знаю: и про любовников Торми, и про голодовку Джурии, и про твои похождения в Нижнем. Ты выбрала самое дурное занятие из всех.

Откуда?! Ну конечно, настоятель Беррано! Они же дружат, и тот обо всём докладывает Жерарду.

Я виновато потупилась.

— Они мои друзья.

— Нет. Это я твой друг: кормлю тебя и одеваю, даю кров и обучаю, вытаскиваю из передряг и лечу. Я изо всех сил стараюсь исполнить твою мечту, нашу общую мечту, о которой ты, похоже, совсем забыла. А время выходит, одиннадцать лет — и всё канет в бездну, потому что ты растрачиваешь себя на пустую суету!

Безликий! Я совсем забыла…

Жерард зашагал прочь, пока я не знала, куда деть глаза.

Глава 25. Свадьба в Нижнем городе

Сколько я ни торопилась, но вернулась в хижину Ферранте лишь с сумерками. Хлоя сидела в углу на лавке с ногами, притянув колени к груди.

— Хитрый этот мордоворот, а так и не скажешь, — пробормотала она с досадой. — Как ни пыталась его обдурить — он ни в какую. Дубина!

— Хлоя!

— Я уже шестнадцать лет, как Хлоя, а не домашняя зверушка, которую ты приютила из жалости. Я не могу здесь. Мне нужна свобода, которой ты мне вчера плешь проедала!

Её глаза горели в отсвете зажжённого очага.

— Никто тебя зверушкой не считает. Потерпи, пока всё уляжется и вернётся Ферранте, — успокаивала её я, раскладывая на столе свёртки с едой и заваривая душистый травяной напиток. — Целители говорят, что я успела вовремя. Он выкарабкается.

— Да какое мне дело? Я всё равно сбегу до этого, — пробубнила она, пряча лицо в коленях.

— Сбегай, если хочешь. — Я раздражённо стукнула чашкой по столу. Он вздрогнул. — Люди Лелю не будут больше тебя задерживать.

Поела и улеглась спать на жёстком соломенном тюфяке. Завтра предстоял очередной тяжёлый день.

Утром в храме ещё до начала работы меня разыскал настоятель Беррано.

— Он очнулся. Можете поговорить с ним, позже мы снова его усыпим — он слишком слаб.

Я кивнула и поспешила в келью Ферранте. Внутри царил полумрак и пахло лекарствами. Ферранте лежал на спине и бездумно смотрел на неровный потолок маленькой пещеры. Я села рядом и взяла его за руку. Он молчал очень долго, прежде чем спросил:

— Зачем я здесь? Где мой знак?

— Он у меня, не беспокойся. Я отдам его, как только мы вернёмся в Нижний. Храмовники… не поймут. Они очень злы из-за войны.

Ферранте отвернулся.

— Лучше бы я умер, чем оказался в доме чужого бога и принимал от него помощь, — его голос звучал глухо и потерянно. — Ничтожество. Сколько ни бился, а всё равно оказался вровень с непросвещённой чернью. Не удивительно, что никто не воспринял моих слов. Они лживы и лицемерны. Я даже себя не могу к свету вывести.

— Перестань! Против закостеневших устоев бороться бесполезно. Надо просто делать всё, что от тебя зависит. Сейчас ты очень нужен Хлое. Я не справляюсь. Раз уж начал, доведи до конца, а не сбегай за грань, учуяв проблемы, как это любят делать все мужчины.

Он повернулся и посмотрел на меня, долго и пронзительно. Глаза его оставались налитыми кровью и заплывшими.

— Она сказала, что ты сделал ей предложение, — я улыбнулась.

— Когда не можешь дотянуться до далёкой звезды, остаётся довольствоваться её отражением в речной воде, — Ферранте, морщась, коснулся моей щеки. — Всё лишь зыбкий мираж посреди бескрайней Балез Рухез. Лучше я развеюсь по воздуху вместе с ним.

— Не сегодня.

Я провела ладонью по его голове, заставляя уснуть. Внушила, чтобы не заикался про принадлежность к единоверцам. Неправильно, конечно, лишать человека воли, но тут головами поплатятся все. Я не могу так рисковать.

Зашли целители, мне нужно было возвращаться к практикантам.

Это странно. Тело работает само по себе, занятое ежедневной рутиной: уходом за больными, учёбой, хлопотами, — а душа плачет. Мысли прикованы к дорогим людям, вертятся в голове их слова: «Зверушка. Ничтожество». От моего вмешательства становится только хуже. Нельзя никого спасти, если он сам этого не хочет. Можно лишь наблюдать за его падением, истекая кровью вместе с ним.