Пророк, огонь и роза. Ищущие (СИ)

— От боли, — проговорил Хайнэ, стиснув зубы. — У меня часто бывают боли в ногах.

Когда Онхонто ушёл, он открыл двери и впустил Ниту.

— Кто это был? — изумлённо спросила та. — Неужели Онхонто? Такой красивый…

— О, да, — улыбнулся Хайнэ, угадывая в сестре те же чувства, которые испытал несколько часов назад сам. — Если уж люди даже сейчас, не видя его лица, называют его Прекрасным, то что будет, когда он появится на людях без маски? Видишь, тебе повезло, что ты заблудилась сегодня в саду и благодаря этому смогла увидеть его раньше других.

— Поразительно красивый, — как-то растерянно повторила Нита и поглядела на постель, как будто он до сих пор там сидел.

— Это ты ещё не слышала, как он разговаривает, — с воодушевлением сказал Хайнэ. — На своём, родном языке. Когда не запинается и не путает окончания… Ни один певец не смог бы спеть красивее, чем он говорит.

Он отвёл взгляд в сторону.

Не сговариваясь, сестра и брат думали сейчас об одном и том же, и недавние распри по поводу сантийцев были позабыты.

***

— Итак, он всё-таки выбрал калеку, — произнесла принцесса Таик после того, как приём был окончен, и она удалилась в свои покои, чтобы иметь возможность выплеснуть эмоции.

Никого из свиты с собой она не взяла; только Аста Даран неслышной тенью проскользнула вслед за ней.

Она теперь всегда сопровождала её, и порой принцессу это раздражало — она не доверяла ей, о нет, не доверяла, и в то же время странным образом доверяла и обойтись без неё не могла.

«Как только вся полнота власти будет моей, я избавлюсь от неё», — много раз думала принцесса, оборачиваясь и искоса глядя на всё ещё красивое, но точно выточенное из камня лицо Верховной Жрицы.

Однако пока что не отдаляла её от себя.

— Было бы лучше, если бы он отличил Сорэ Санью? — невозмутимо уточнила Даран. А потом, помолчав, добавила, как показалось принцессе, с едва уловимой тенью насмешки в голосе: — Или, может быть, вы хотели бы, чтобы он приблизил к себе какую-нибудь красивую девушку?

Принцессу точно пощёчиной обожгло.

На что это она намекает? Что будущий муж может быть ей неверен, что может предпочесть ей какую-то другую девушку, и что она должна заранее этого опасаться и, сходя с ума от ревности, прятать его от всех женских глаз?

Старая змея.

Однако принцесса сдержала свои чувства и, раздражённо поморщившись, села писать Онхонто письмо.

Это также было частью свадебных традиций: после начала церемоний, которые могли растянуться на много месяцев, и до самого их завершения будущие муж и жена не могли видеть друг друга, даже после того, как жених переезжал в дом невесты — в данном случае, во дворец.

Исключением служила торжественная встреча и обмен рукопожатиями, но даже этот момент был испорчен, и испорчен он был Хайнэ Саньей.

Принцесса прикрыла глаза.

«Сегодня перед вашими глазами побывало несколько сотен юношей и девушек, которых я и приближенные мне люди отметили как наиболее достойных. Почему вы выбрали одного лишь Хайнэ Санью, неужели никто иной не был достоин вашей милости?  — писала она. — В таком случае мне жаль. Если уж мои подданные настолько никчёмны, что из тысячи наиболее талантливых и одарённых вы выбираете лишь одного, причём калеку, то чего мне ждать в качестве правительницы этой страны? Но всё-таки ваша свита не может состоять из одного человека, который к тому же, в силу своего физического состояния, не сможет исполнять все обязанности, поэтому прошу вас назвать ещё хотя бы несколько имён».

Дописав, принцесса приказала отнести письмо Онхонто.

Ответ не заставил себя долго ждать:

«Я доверяю этот выбор вам», — было написано в нём.

Принцесса не знала, чувствовать себя польщённой или оскорблённой.

Потом она вспомнила то, что говорили люди, приставленные к её будущему супругу: он спокоен и тих, подчиняется всем распоряжениям, терпит необходимые церемонии, хотя, несомненно, не привык к ним, и в голову ей пришла новая мысль.

Может быть, несмотря на то, что ему было сказано, Онхонто не считает себя вправе самому принимать решение?

Она снова взялась за кисть.