Читаем Пророк, огонь и роза. Ищущие (СИ) полностью

Как ни странно, эти слова уже не имели для Хайнэ большого значения.

Он подполз к своему столу, открыл запертые на замок ящики и вытащил из них рукописи — законченные и не законченные рассказы, отрывки, наброски, черновики.

— Отнести меня на задний двор и помоги кое-что сделать, — попросил он Хатори.

Оказавшись на улице, он сгрёб большую часть принесённой из дома бумаги в кучу и поджёг.

— Зачем ты это делаешь? — изумился Хатори. — Ведь это же твои рукописи!

— Не мешай мне, — сказал Хайнэ. — Я хочу от всего этого избавиться. Больше никогда, никогда, никогда Энсенте Халия не будет писать подобной мерзости!

Он задрожал и начал с остервенением подкидывать в костёр всё новые и новые листы. Хатори обхватил его за пояс, мешая приблизиться к пламени.

— Пусти, — сказал Хайнэ. — Я ведь не собираюсь бросаться в огонь!

В глубине души его мутило от одной лишь близости пламени, жаркого, безжалостного, с готовностью пожирающего то, что ему предоставили, и готового пожрать точно так же, что угодно — хоть дом, хоть тело человека. Хайнэ боялся его, вспоминая казнь на площади Нижнего Города, боялся и ненавидел.

— Это похоже на обряд сожжения вещей умершего, — сказал Хатори, по-прежнему не отпуская его.

— Вот и прекрасно! — Хайнэ запрокинул голову и исступлённо рассмеялся. — Пусть умрёт, пусть катится прямиком в Подземный Мир вместе со своими пошлыми бездарными рассказами! Я ненавижу его!

— Но ведь это ты.

— Нет! — заорал Хайнэ. — Нет, это не я!

Костёр догорел, и от Энсенте Халии остался лишь пепел, да кое-где обрывки обгоревшей бумаги со следами чернил. Хайнэ чувствовал облегчение, но больше — опустошение.

В тот же вечер он спросил у Хатори про кольцо, однако ответ, которого он в конце концов добился, не сказал ему ничего нового — это был подарок приёмному сыну от госпожи Ниси.

Хайнэ подумал было, что всё бесполезно, и ему никогда не узнать правды, как вдруг ему в голову пришла одна мысль. Он вспомнил, как нашёл книгу с посвящением от Ранко Саньи в доме госпожи Илон.

«Моей любимой ученице»…

Не дав себе времени опомниться, Хайнэ сел писать письмо к госпоже. Он никогда бы не решился выспрашивать про Ранко Санью у родителей или хотя бы даже членов семьи Фурасаку, но в послании к едва знакомой женщине это, как ни странно, было легко — а, может быть, он уже слишком привык воображать себя другим человеком, когда писал письма.

Вечером того же дня в доме появился господин Астанико.

— Мы все так скучаем по вам во дворце, — говорил он, сидя на постели рядом с Хайнэ, зябко кутавшимся в покрывало и прятавшим под ним забинтованные руки. — И ждём, когда вы поправитесь, чтобы вернуться к нам.

Хайнэ смотрел на него встревоженным, недоверчивым взглядом и ни разу не верил его мягкому, вкрадчивому голосу, хотя в чём-то эти слова, даже если они были ложью, доставляли ему удовольствие.

— Какая жалость, что приступ болезни сразил вас именно сейчас, — продолжил Астанико. — Вы пропустите все остающиеся церемонии и к тому времени, как вы вернётесь, господин уже переедет в покои Её Высочества и не сможет уделять вам столько внимания. Вот, глядите, он написал для вас письмо. Он хотел бы приехать к вам и сам, но для него покидать пределы дворца совершенно невозможно, сами понимаете. В его случае дворец — это действительно золотая клетка, да.

Он улыбнулся, мягко и снисходительно, и протянул Хайнэ письмо на нескольких листах.

Тот скользнул взглядом по бумаге, исписанной красивым, старательным почерком, и горячая волна захлестнула его сердце. Он отложил письмо, чтобы прочесть его позже — читать его на глазах у Астанико казалось каким-то неприличным, почти постыдным действием.

— А вы знаете, у нас произошло много нового, — сказал, тем временем, тот. — К примеру, госпожа Марик Фурасаку объявила о своей помолвке с Сорэ Саньей. Вот это действительно событие года. Впрочем, количество свадеб по всей стране в целом неслыханно возросло, и знаете почему? Я склонен думать, что наш Прекрасный Господин источает какие-то невидимые флюиды. Потому что даже я, уж насколько бесчувственен и безразличен всегда был, стал испытывать некие нежные чувства, и произошло это ровно после того, как он приехал.

Хайнэ пропустил его последние слова мимо ушей.

Все его силы были направлены на то, чтобы не выдать своих чувств — в тот момент, когда он услышал про помолвку Марик, ему показалось, что он умирает.

Но он не умер, и даже боль, ударившая прямо в сердце, отпустила довольно быстро, оставив только тягучее, муторное ощущение какое-то ирреальности всего происходящего.

Сорэ Санья…

Он вспомнил пышно разодетого господина с высокомерной улыбкой и лицом, так похожим на его собственное, и, кажется, произнёс это имя вслух, потому что Астанико снова подхватил тему.

Перейти на страницу:

Похожие книги