Пророк, огонь и роза. Ищущие (СИ)

Зеркальная поверхность, которая после случившегося казалась средоточием зла и ужаса, оставалась неподвижно-ясной и отражала лишь господина Маньюсарью, чинно сложившего руки с веером на коленях и томившегося в печальной праздности.

Сонная скука, похожая на прохладный туман, медленно наползала с запада, со стороны окна, оттуда, где ненадолго появившееся солнце тихо садилось за вершинами позолотевших деревьев.

— Как ты скрашиваешь долгие грустные осенние вечера, Манью?..

— О, — беловолосый маг задумчиво усмехнулся.

Хайнэ вдруг ясно вспомнилась их первая встреча около года назад: такой же прохладный осенний вечер, беседка, цветы, листы чистой бумаге на низком столике.

К счастью, бумаги в его комнате было предостаточно.

«Он родился в Подземном Мире, и был этот мир ужасен и уродлив, в нём не было ни неба, ни солнца, ни деревьев, ни птиц, ни травы, ни цветов, одна только сухая выжженная земля, деревья без листьев и небо, чёрно-красное, как угли в печи…»

Хайнэ зачеркнул первую фразу и начал по-другому.

«Он родился в Подземном Мире, и был этот мир самым прекрасным, что только можно было вообразить. В нём было много простора и свободы, и жар, сильный жар, от которого согревалось сердце маленького демона, живого пламени, беспрестанно носившегося по пепельным полям.

Когда ему становилось достаточно жарко, то огонь, горевший внутри него, прорывался наружу, сквозь тело, и охватывал его подобно сияющей солнечной короне. Впрочем, маленький демон не знал, что такое солнце, и даже не видел самого себя, он видел лишь пламя, несущееся вслед за ним, и это казалось ему очень красивым.

Поэтому он старался не останавливаться ни на одно мгновение.

Но однажды ему пришлось это сделать, потому как он увидел демона Хатори-Онто, Владыку Подземного Мира, и замер в восхищении.

— О-о-о… — вырвался у него изумлённый вздох. — Как он прекрасен…

И в тот же миг маленького демона впервые в жизни охватила печаль, потому что он позабыл о смысле своей жизни, которая была в том, чтобы не останавливаться ни на секунду и позволять своему пламени гореть.

Ему хотелось бы плакать, если бы у демонов огня были слёзы, и он не знал, что если бы поглядел в этот момент на себя со стороны, то увидел бы, что пламя, охватившее его в этот момент, было самым сильным и ярким за всё время его жизни…» 

Хайнэ опустил исписанный листок себе на колени и, печально глядя на него, вспоминал, как семь лет тому назад увидел фигуру Хатори-Онто, призванную олицетворять людское представление об уродливом.

Демон Огня, от которого Хатори взял себе имя…

Хайнэ вдруг впервые пришло в голову, что имя демона созвучно Онхонто, Хатори-ОНХОнто, Хатори Прекрасный.

В этот момент дверь скрипнула, и на пороге появилась Иннин.

— Ты решил вернуться спать сюда, Хайнэ? — спросила она, с удивлением и подозрением вглядываясь в его странный наряд.

А он успел уже позабыть о своём маскараде и поднялся ей навстречу.

— Я написал сказку для твоего сына, Иннин! — сказал он, протягивая ей листок. — Помнишь, ты просила?

Она пробежала взглядом по листку и посмотрела на него с ещё большим недоумением.

А Хайнэ прошёл мимо неё и медленно заковылял по коридору, залитому предзакатным светом, в знакомые покои.

Он распахнул двери, подошёл к постели, на которой сидел Онхонто, протянул руку и стащил с него маску.

Тот повернул голову и посмотрел на него единственным своим оставшимся глазом из-под заплывшего и опухшего века.

На месте второго глаза и второй половины лица было месиво.