Пророк, огонь и роза. Ищущие (СИ)

(Интриганство и сознательный обман я в расчёт не беру; знаю, что такое бывает, но не хочу думать об этом. Уход от действительности, скажете вы? Нет. Я не питаю иллюзий и замечаю в людях дурное, однако не желаю подозревать в каждом злодея. Знаете одну поговорку? «Мир подобен хорошо удобренному полю в весенний день: можно видеть кучи навоза и пару чахлых ростков, с трудом пробивающихся сквозь них, а можно — кучи навоза, которые подготовят почву для сильных, здоровых растений, и вскоре исчезнут под ярко зеленеющей травой»).

Впрочем, я, наверное, утомил вас своими философскими отступлениями.

Отбросьте их, отбросьте весь тот бред, который я порой начинаю нести, когда становлюсь слишком разговорчив — есть у меня такой недостаток.

И оставьте только три слова.

Я не побоюсь произнести их и не побоюсь поверить, что вы скажете их мне в ответ.

Может быть, всё это — лишь эфемерная игра моего воображения, ну так что ж. Мечта, разбившаяся о действительность, обогатит меня новым знанием жизни. Мечта, оказавшаяся реальностью — сделает самым счастливым человеком на земле».

— И откуда ты только взялся, такой умный? — пробормотал Хайнэ, перечитав это странное, своё-не своё письмо.

— А? — спросил Хатори, повернувшись к нему.

Хайнэ быстро помотал головой.

— Нет-нет, ничего. Не обращай внимания.

«Если всё пройдёт хорошо, я отдам Марик это письмо, и будь что будет», — пообещал себе он, откинувшись на заднюю спинку сиденья, и обрёл в этой мысли успокоение.

По пути во дворец они заехали в дом семьи Фурасаку, чтобы забрать с собой Ниту, которая также направлялась на приём.

Сестра вбежала в экипаж — нарядная, цветущая, благоухающая, весёлая и счастливая, как всегда.

— Волнуешься, Хайнэ? — заговорщически спросила она, стиснув его локоть. — Честно говоря, я так удивилась, что ты тоже собрался на приём…

— Нет, я в полном порядке, — небрежно ответил Хайнэ, успевший к этому времени, под влиянием собственного письма, прочно вжиться в роль Энсенте Халии. — Мне случайно досталось приглашение, и я решил, что грех упустить шанс поглядеть на нынешний цвет общества. Сама понимаешь, в провинции у меня не было таких возможностей. Прочитаю им пару отрывков из отцовской книги… Конечно, не бог весть что, ну так я и не претендую быть выбранным в свиту Онхонто. Но вот скажи мне, что собралась делать ты?

Сестра быстро оглянулась, как будто опасаясь, что их могут подслушать, а потом быстро наклонилась к его уху.

— Ничего, — шепнула она.

Хайнэ невольно распахнул глаза.

— Как это?

Нита засмеялась.

— Знаешь, мне тоже нет дела до Онхонто с его свитой. Дело просто-напросто в том, что я поспорила с Тиэко… Он утверждает, что в дворцовых книгохранилищах имеется множество рукописей о прежнем государстве, Сантья, и я заявила, что сумею достать хотя бы одну из них. Для этого мне всего лишь нужно проникнуть во дворец. Марик сказала мне, что там сейчас царит страшный переполох, и никто ни за чем не следит. Другой такой прекрасной возможности не представится вплоть до следующей свадьбы Императрицы с кем-нибудь, а кто знает, случится ли она вообще. Ну вот, — лукаво улыбнулась девушка. — Теперь ты всё знаешь. Думаешь, я сумасбродка? А, ну и пусть. Я всё равно сумею это сделать, я уже раздобыла планы расположения книгохранилищ. А Тиэко останется с носом.

Хайнэ смотрел на сестру со смесью испуга и благоговения.

В его понимании дворец был неприступной крепостью, где на каждом шагу стояли стражники и жрицы, готовые за любую малозначительную провинность поволочь виновного на площадь и привязать его к столбу казни. А сестра была готова так рисковать ради какого-то пустячного спора… Страшно.

Однако он всё ещё старался соответствовать образу Энсенте Халии.

— Ну ты даёшь, — сказал он. — Я в восхищении. Если ты сумеешь так ловко провести этих напыщенных идиотов, то тебе нужно будет посвятить поэму.

Сестра, довольная, засмеялась.

— Ты какой-то странный, — всё же заметила она. — Не такой, как обычно.

— Ты просто многого обо мне ещё не знаешь, — усмехнулся Хайнэ.