Пророк (СИ)

— В детстве, когда только началась эта война, я видел сон, — глухо заговорил Жерард. — Мир накрывала тень, что губила всё на своём пути. Этой тенью были единоверцы. Спасеньем от них стал источник, огромный фонтан в центре мироздания. В нём обитали три пророчицы-Норны: Урд, та, что корнями уходит в землю, зрит минувшее и ткёт нить судьбы, Скульд, что выходит из морской пучины, зрит грядущее и оплетает нитями долга; и Верданди, та, что парит в небесах, зрит нынешнее и указывает путь. Они подчинялись Повелителям Стихий и были глазами и ушами высших сил в мире людей. Только Повелители, объединившись, усмирили тень. Я стал Духом огненным, взрастил и помогал Норнам везде, где мог, чтобы они привели Повелителей к победе.

Он замолк, переводя дыхание. Я смотрела на него во все глаза, вспоминая смутно похожие сны о конце света. Только в них мир умирал не от тени, а от пожара, что вызвала схватка Огненного зверя с моим тёмным суженым.

— Родители отправили меня сюда на учёбу подальше от войны. Здесь я искал сведенья о Повелителях Стихий, пророках и источнике мироздания. Прочитал сотни тайных книг по всем наукам, но самых сокровенных знаний там не нашлось.

Он обернулся, и взгляд его был необычайно ясным. Жерард сделал шаг мне навстречу, и я подалась вперёд, уступая любопытству. Длинные пальцы коснулись моего лба:

— Они спрятаны здесь. Только в снах приоткрывается завеса, когда мы можем прикоснуться к истине. Обычных снов мне было недостаточно. Я искал способ заглянуть глубже, и опий показался хорошей идеей. Сны с ним становились долгими, почти осязаемыми, проект обретал плоть. Я выяснил многое, но как только узнал имена Норн, бросил курить. Опий затмевает разум, а мне он нужен острый, как лезвие. Уже год я держусь, и, надеюсь, продолжу и впредь. Пускай это обещание будет залогом моей искренности, — он снова протянул мне раскрытую ладонь, и я её приняла.

— А теперь скажи, что ты скрыла от Совета? Это ведь связано с Безликим?

— В некотором роде. Со мной был Микаш, простолюдин с истинным даром к телепатии. Он служил моему жениху, но бросил его, когда тот отказался вызволять меня от Странника. Микаш спас меня и поехал с нами в Хельхейм. Это он убил вэса, но тот укусил его за ногу. Микаш умирал от яда. Безликий вселился в него, чтобы сразиться с Легионом. Жертвенной крови демона оказалось недостаточно для победы, и я подумала… Подумала, что пожертвовать надо чем-то более дорогим, самым дорогим, что у меня было. От страха это показалось мне хорошей идеей… Я отдала ему свою невинность.

Щёки и уши горели, взгляд утыкался в пол, даже когда я пыталась поднять глаза.

— Как инициация, хм, интересно, — Жерард подошёл к столу и всплеснул руками. — Дурацкая перестановка!

Он повернулся к книжному шкафу и, пробежавшись пальцами по корешкам, достал небольшой томик.

— Тут есть немного об обычаях людей до переселения в Мидгард. Во многих племенах избранных девушек на шестнадцатой весне отправляли к богам, чтобы те благословили их на долгую и счастливую жизнь в браке. Инициация, ритуальное лишение девственности — вот что означал этот обряд. После него женщины становились самыми уважаемыми и желанными в своём племени.

— Как жаль, что мы не древние люди, — усмехнулась я и снова потупилась.

— Не горюй. Всё хорошо, что хорошо кончается, — подбадривающе подмигнул Жерард. — Что стало с Микашем после?

— Безликий ушёл, а он выздоровел и ничего не вспомнил. Я так и не смогла сказать ему правду. Не говорите и вы, прошу! Мне так стыдно! Это был и его первый раз…

— Не скажу, я же обещал. А где он сейчас?

— Микаш? Он был со мной, когда на нас напали одержимые. Маршал Комри посвятил его в рыцари и забрал с собой в поход.

— О, так Гэвин и тут меня опередил, старый лис. Ладно, это только доказывает, что я на правильном пути.

— Вы его знаете? Скажите, он не навредит Микашу?

— Гэвин очень справедливый и принципиальный, даже слишком. Пока твой Микаш будет вести себя осмотрительно, его не тронут, но если оступится или помешает, Гэвин будет беспощаден.

Лишь бы ему не подставили подножку нарочно!

Несколько минут мы молчали. Жерард перечитывал мой отчёт и просматривал свои книги, потом позвонил в колокольчик. Из-за двери выглянул Густаво.

— Проведи Лайсве в смотровую, — Жерард обернулся ко мне: — Разденешься, и я сделаю все замеры.

Я сглотнула.

— Не переживай, я же целитель. Вид обнажённого тела меня волнует не больше, чем вид из окна.

Густаво отвёл меня в маленькую белую коморку, разделённую на две половины ширмой. Здесь резко пахло лечебными бальзамами и снадобьями. На столике лежали остро заточенные ножи и серпы, ярко горели лампы. За ширмой стояла кушетка, застеленная свежими простынями, и непонятные металлические приспособления. Я разделась. Вспомнилось, как приходилось мучиться со старомодными платьями в Ильзаре — их невозможно было надеть или снять без посторонней помощи. Здесь же одежда оказалась достаточно простой, чтобы обходиться без служанок.