Пророк в своем Отечестве

Многочисленные исследователи творчества Достоевского в один голос пишут о его удивительном умении проникнуть в психологию своих героев, дающем возможность создания глубоких и сложных характеров людей, которые населяют его произведения. Много пишут в последнее время о его пророчествах – особенно когда речь заходит о романе «Бесы».

Да, это действительно так: создание «пятерок», которые показаны в «Бесах», бессмысленные и жестокие убийства, кровью связывающие «подпольщиков», на полстолетия вперед предсказали результаты, которые декларировали «борцы за счастье народа». «Сто миллионов голов», которых не жалко, а даже необходимо снести ради «светлого будущего», как декларирует в романе некто Шигалев, действительно были снесены после Октября 1917 года.

И появление «бесов», подобных Петруше Верховенскому, способных взбаламутить не только губернский город, как показано в романе, но и целые страны, поразительно точно предсказано Достоевским. Но со времен Михаила Никифоровича Каткова и по сей день как-то вскользь говорится о главном преступлении персонажа романа – именно о том, что Ставрогин написал в «Листках», с которыми пришел к старцу Тихону.

Что же хотел показать Достоевский, делая героем человека, у которого прекрасные черты лица вдруг превращаются в маску, а благородные порывы – в преступления? Уж не порождение ли сатаны явилось перед читателем?

Современники Федора Михайловича вынесли писателю чудовищный приговор: мол, автор помешался, вошел в сумасшедший дом и не вышел оттуда. Персонажей он выдумал, таких на самом деле нет. Как писатель он закончился, можно поставить на нем крест. А в наше время пишут о «Бесах» как о романе гениальном, пророческом. В полном собрании сочинений опубликована, наконец, и глава «У Тихона».

Но опять происходит та же, что и раньше, «фигура умолчания» о Православии писателя, его пламенной вере, которая помогла ему, не страшась, броситься в бездну. Броситься и не разбиться, а выйти победителем и когда писался роман, и теперь, когда каждый может прочесть главу «У Тихона» и увидеть худенький кулачок, которым умирающая девочка Матреша грозит своему убийце. Да, написать такую главу под силу только гению, только православному человеку. Таким гением оказался русский писатель Федор Михайлович Достоевский.

Но вот что интересно. На Западе признают гениальность Достоевского, но за образцы его творчества берут как раз показанные им темные стороны человека, забывая, с каких позиций они даны и к каким последствиям ведут пагубные наклонности аристократов и их приспешников.

Поскольку в этом направлении сегодня движутся литература и искусство Европы, США, постольку и Достоевского пытаются подогнать, «приспособить» под свои теории те идеологи, которые нравственное падение выдают за норму, насаждая ее и ограждая законом.

Народ может протестовать, как во Франции, но всё равно закон об однополых браках принят в этой стране. И отвратительное, гнусное мужеложство объявлено нормой.

«А что вы хотите, – вразумляют нас, – природа именно так создала некоторых личностей, не мешайте им жить, как они желают».

Да, действительно бывают подобные отклонения. Но ведь таких людей общество избегало, даже изолировало. Да и они сами прятали свою извращенность, обуздывали страстишки. Сейчас же подавай им «парады» – они стали законодателями мод, – то есть нормой жизни.

Давно замечено, что романы Достоевского как бы вдруг становятся поразительно актуальными. То юноша, мечтающий стать Ротшильдом, оказывается суперсовременным («Подросток»); то явится очередной Родя Раскольников, считающий, что убить старуху с деньгами очень даже правильно, ибо она «гнида», а он может и должен стать Наполеоном («Преступление и наказание»). Но вот почему-то никто не говорит о новых Ставрогиных, о тех людях, которые сегодня ради забавы растлевают и убивают детей.

В последнее время особенно часто стали писать об извращенцах, которые подняли голову не только в «просвещенной Европе», но и у нас в стране. Вот почему сегодня мне невольно вспомнился Ставрогин, вспомнилась и Матреша и всё, что связано с «Бесами».

Ставрогин, начинавший как вдохновенный носитель революционных идей, покоривший ими тех, кто пошел за ним (это поразительные по художественной силе персонажи – Шатов, Кириллов), постепенно превращается не только в бездельника, прожигающего жизнь. Он бросается в авантюры (надо проверить силу воли!), которые возбуждают, щекочут нервы, дух захватывают – «вброс адреналина» – так говорят сегодня!