Прорвемся, опера!

Но стрелять должен был другой. Хотя и принято считать киллеров умелыми убийцами, далеко не все из них профессионалы, способные палить с двух рук одновременно, поражать цель из снайперки за километр, а ещё владеть рукопашным боем на уровне мастера. Киношные клише тут не работают. В жизни такие спецы вообще встречались крайне редко.

Большинство киллеров — знакомые знакомых заказчика. Это только звучит громко — наёмный убийца, а по факту чаще видишь алкаша или наркомана, который прирезал недруга заказчика за ящик водки или дозу дури. Таких намного больше, да и брали они дешевле.

Ну и, разумеется, были киллеры, работавшие «на постоянке» в составе какой-нибудь ОПГ, а не предлагавшие свои услуги всем подряд. И даже таких чаще брали не потому, что у них была подготовка, а потому что это дело быстро становилось им привычным, а ума хватало, чтобы не попадаться.

Это будет или самое первое дело Федюнина, или одно из первых, а по итогу его хотели замочить прямо в машине, удавить струной. На самом деле, такое бывает нечасто, опытный мокрушник братве нужен всегда, и затратно каждый раз избавляться от ценного исполнителя. Где потом новых-то искать? Да и опытные киллеры, предлагавшие свои услуги, готовились к таким вещам, чтобы их не застали врасплох.

Но тут особый случай — заказали матёрого мента. Поэтому от Федюнина после покушения решили избавиться, чтобы не выдал, хвосты обрубить. Посчитали, что так безопаснее. Остановили машину, сопровождающий их человек, ехавший сзади, должен был его задушить, а потом тело сожгли бы прямо вместе с тачкой. Тоже одноразовой.

Но по их плану тогда не вышло. Устинов предполагал, что, пока Федюнина душили, он или выхватил пистолет у водителя, который тот на него наставлял, или достал из замеченной нычки под креслом, или у него при себе был ещё ствол.

Федюнин отбился, прикончил своих палачей и сбежал. Но убил их не сразу, когда остановились, а только когда ему накинули удавку на шею, о чём говорили следы на струне, и даже не добил второго. Ещё бы немного, и его бы задушили, но он хотел жить больше, чем они, а воротник рубашки или куртки, который задела струна, дал ему несколько секунд, чтобы спастись.

А потом уже, когда терять стало нечего, ведь его искали менты по всей стране, он перешёл под крыло остатков зареченских, а после прибился к новой ОПГ — орловским, которых прямо сейчас пока ещё не существует. Им он предлагал свои услуги, к тому времени уже став опытным киллером со стажем.

После куда-то пропал, и я думал, что он умер. Но, скорее всего, он уехал куда-нибудь в Грецию или Испанию тратить заработанные денежки, а когда они закончились, вернулся туда, где начал.

Федюнин всегда был рискованный, и я даже не удивлюсь, если он тогда специально попался ППС-никам, чтобы те привезли его в ИВС, где он должен был пришить Орлова. Хотя, учитывая, насколько этот вариант ненадёжен, скорее всего, он ничего не рассчитывал, а просто растворил остатки мозга в дури.

Сегодняшний Федюнин тем временем рассказывал нам про деда. Цвет лица пока у него вполне здоровый, хоть он сам и тощий, но не такой болезненно худой, как наркоман со стажем. Он ещё не подсел на вещества, разве что, может, травку курил.

— Про него все говорят — алкаш, бомж, никто с ним даже не разговаривал, — немного раздосадованным голосом продолжал Федюнин про старика Захарова. — А он человек умный, начитанный. Ну да, на язык не сдержан, чуть что — сразу в рёв, и прибухнуть любит. Ну а кто не любит? Ну и ещё то, что у него давно удар был, год назад, вроде, речь так невнятная и осталась, а все сразу думают, что дурак или бухой.

— Что ещё? — спросил я.

— Короче, паспорта у него не было, и к нему приезжали часто, вечерами, — он сбавил голос. — Он мне всё потом рассказывал. Угрожали, что если квартиру им не продаст, пожалеет. А потом начали обещать ему купить хату по полной цене, а ему самому якобы продадут по-дешману домик в области, в деревне какой-то. Водку привозили иногда, так что он часто пьяный бывал, а медсёстры думали, он где-то спирт у них нашёл и прибухивал. Ругали его. Короче, он сам мне говорил, — Федюнин хмыкнул, — то кнутом с ним работают, то пряником. Угрожали, а потом заверяли, что всё в шоколаде, даже нотариус будет, если он, типа, им не верит.

— Так кто к нему приезжал? — я наклонился к нему ближе.

— Да какие-то бандосы, — он опустил взгляд, что я тоже себе отметил. — Они его и забрали, когда выписывали. Причём встречали в машине, стопарик налили, закуску приготовили, огурчики там видел даже, помидорки. А я ещё в окно тогда смотрел, вижу, как они ему шмотки дают, мол, переодевайся, а то он только в пижаме этой больничной был.

— Какая машина была?

Мне нужна была конкретика, за которую я смогу зацепиться.

— Тойота, серая, «Марковник». Япошка праворульная, но тачка что надо.