Прорыв из Хуфры

Это был странный рейд; мы потеряли счет времени; события разворачивались медленно; мы продвигались по узким протокам, прокладывая себе путь сквозь заросли. Когда солнце поднялось, наступила ужасная жара — как в печи. Болота ожили и стали совсем другими. Повсюду летали птицы — дикие утки и гуси. Москиты висели в воздухе переливающимися облаками. И вонь стояла такая, словно весь мир начал загнивать. Тэрк стоял на штурвале, а я, забравшись с биноклем на крышу рубки, смотрел вперед, выбирая маршрут. Нам постоянно приходилось возвращаться назад и искать другой проход; иногда приходилось двигаться совсем не в нужном направлении. Несколько раз мы застревали намертво, и я лез в вонючую черную воду, в то время как Тэрк давал задний ход. Когда моих усилий не хватало, Тэрк передавал штурвал сестре Клер и присоединялся ко мне.

Так или иначе, адские два часа прошли, и мы вздохнули с облегчением, когда оказались в узкой протоке между камышами и Тэрк остановил двигатели. В этот момент мы с сестрой Клер стояли на носу катера. Наконец «Мери Грант» по инерции врезалась в стену камышей и замерла на месте. Тэрк выглянул из рубки и крикнул:

— Ну, вот мы и на месте!

Сестра Клер отрицательно покачала головой:

— Нет, это не то место. Там было больше воды. Лагуна.

И тут меня пронзила мысль о том, что она могла ошибаться с самого начала. Она уверяла, что знает направление, которое ей сообщил умирающий летчик. Но можно ли полагаться на память испуганной девочки?

Тэрк возразил бодрым голосом:

— Нет, дорогая моя герцогиня, скажите, вы тогда потерпели аварию ночью? — Она кивнула головой, и он продолжал: — И что потом произошло?

— Я очутилась в воде, было глубоко. Я не могу точно вспомнить, как я выбиралась из самолета, но потом Талиф оказался возле меня с надувной лодкой. Он втащил меня туда, и мы начали грести через лагуну в сторону камышей.

— А вы хорошо осмотрелись вокруг?

— Мы не сразу поняли, в какое пустынное место попали. Талиф опасался, что кто-то мог видеть крушение самолета и явится сюда. Поэтому самым разумным посчитал как можно скорее убраться оттуда.

Тэрк посмотрел на меня и пожал плечами:

— О'кей, генерал, давайте лучше посмотрим.

Мы залезли на крышу рубки и стали спина к спине, выбрав каждый себе сектор осмотра. Обстановка тут же показалась нам многообещающей, потому что с каждой стороны мы обнаружили по два-три места, где проглядывала открытая вода. Мы спрыгнули на палубу, и Тэрк распорядился, расстегивая рубашку:

— Я иду налево, вы — направо, и посмотрим, что нам удастся обнаружить.

— А что мне делать? — спросила сестра Клер.

— И для вас найдется работа. Вы будете каждые две минуты подавать нам сигнал, чтобы мы знали, где находится катер.

Выйти за борт сейчас оказалось совсем не так противно, как раньше. Окунуться в прохладу довольно свежей воды на такой жаре даже доставляло удовольствие. Я выбрал узкую протоку, извивавшуюся среди камышей, и шел по ней, пока не попал в озерцо шириной не более пяти или шести ярдов. Единственное, что представляло здесь интерес, так это большая ярко-красная водяная змея, которая быстро проскочила мимо меня. Признаюсь, после того как мы пересекли ту полосу рифов прошедшей ночью, этот момент произвел на меня самое яркое впечатление.

Я небезуспешно миновал еще три или четыре протоки, не считая того, что серьезно нарушил дикую жизнь болота. Голос сестры Клер время от времени слышался с того места, откуда я начал поиск. Но сказать, что я начал волноваться, значило бы сильно упростить ситуацию. Я все думал о том умирающем летчике и теперь уже здорово сомневался, мог ли он точно указать направление. И вдруг услышал высокий и ясный голос Тэрка, который окликал меня с другой стороны большой протоки.

***

Чтобы попасть к нему, мне пришлось продираться сквозь стену камышей и даже вплавь преодолевать глубокие заводи. Но когда я все-таки пробился, то увидел, что нахожусь на краю округлой лагуны диаметром в две или три сотни футов. Здесь стояла абсолютная тишина, не слышалось ни пения птиц, ни криков лягушек. Только неподвижная темная вода в окружении плотных зарослей камыша. Вода оказалась так прозрачна, что виднелось песчаное дно. Да, летчик даже в тех обстоятельствах сумел правильно указать место катастрофы. И мы достигли цели. Я поплыл к Тэрку, чья голова виднелась в сорока или пятидесяти футах от меня. Его мокрые волосы прилипли к лицу, словно морские водоросли.

— Здесь, генерал, — тихо вымолвил он. Я подплыл к нему и сразу же увидел «Герон», покоившийся на дне лагуны.

К девяти тридцати мы надежно поставили «Мери Грант» на якорь в подходящей позиции. Сестра Клер, бледная, как бы погрузившаяся в себя, наблюдала, как катер продвигался к лагуне сквозь заросли камышей, используя половину мощности своих двигателей. Я понимал ее. Ей было больно видеть это место; мы совсем упустили из виду то обстоятельство, что здесь, кроме золота и серебра, покоились останки ее отца и летчика.

Но в Тэрке немедленно проснулся профессионал, и он приступил к делу.