Прорыв под Сталинградом

Поиски оригинальной рукописи Генриха Герлаха, в известной мере предтечи сталинградского романа “Армия, которую предали” (1957), ставшего в свое время бестселлером, имеют личную предысторию, начавшуюся в переломном 1989–90 году – именно тогда архивы Восточного Берлина впервые открыли свои двери для широкой публики. В ту пору крупнейшее в ГДР издательство Aufbau – неизменный лидер по выпуску художественной литературы – обратилось ко мне с предложением написать статью об Иоганнесе Бехере[65]. Бехер (один из основателей издательства, а с 1954 года первый министр культуры ГДР) памятной осенью 1989 года как никто другой из пишущей братии нес ответственность за “триумф и развал” ГДР, а отчасти и ее литературы. Кем становится “придворный поэт”, если больше нет двора, которому он служит? Что происходит с его литературным наследием? Эти вопросы волновали не только сотрудников Aufbau, которое обладало правами на Бехера и уже выпустило восемнадцать томов его сочинений. На этот раз было решено издать сборник до сих пор неизвестных стихотворений, писем и документов. Проект казался очень заманчивым, поскольку сильно повышал мои шансы попасть в архивы и заполнить недостающие “белые пятна”, которых накопилось немало. У молодого поколения (да и не только у него) Бехер не слыл за “своего” по многим причинам, это имя отложилось в культурной памяти почти безотчетно, отчасти (а может, и в подавляющей мере) из-за того безоговорочного приятия, которое навязывалось сверху и не подразумевало никакой критики. Пафос многолетнего оптимизма, примитивные строфы и рифмы, избитые лирические приемы явно не вязались с переживаемой в ГДР “атмосферой зала ожидания” (Хайнер Мюллер), царившей в 1980-е годы, не вязались они и с другими темами, все более заострявшимися в литературных текстах и не только в них. По мнению Ханса Майера, одного из ведущих германистов послевоенного времени, министр культуры Бехер стал для ГДР “счастливым билетом”. В то же время Майер, знавший его лично и высоко ценивший, подчеркивал, что “противоречий в этой жизни, а следовательно, и в творчестве, не счесть”[66]. Их-то и предстояло вскрыть в готовящемся сборнике, поскольку до 1989 года о подробностях, не отвечавших безупречному образу поэта-коммуниста, предпочитали умалчивать[67].

Весной 1990 года я сидел в довольно просторном зале Центрального партийного архива СЕПГ (ЦПА) и просматривал досье Иоганнеса Р. Бехера, до того момента засекреченное[68]. И тут приметил у себя за спиной Вальтера Янку – в то поворотное время это была одна из самых заметных в ГДР фигур. Осенью 1989 года в гамбургском издательстве Rowohlt было напечатано его эссе “Трудности с правдой”, переизданное в Aufbau, оно уже через какие-то пару месяцев открыто цитировалось по всей стране, особенно в университетских стенах. Сейчас Вальтер Янка и его жена, притулившись за партой как школьники, читали конфиденциальные документы СЕПГ. Время от времени с их стороны доносились возгласы удивления. В 1956 году против Янки, руководившего тогда издательством Aufbau, был устроен показательный процесс, к которому также привлекли Вольфганга Хариха, Густава Юста, Хайнца Цёгера и Эриха Лёста. Всех их приговорили к нескольким годам исправительных колоний. “За формирование контрреволюционной группы”, – гласило обвинение, которое, несмотря на прекрасную осведомленность, не опротестовали ни Анна Зегерс, ни Иоганнес Р. Бехер, присутствовавшие на процессе. Об этом и шла речь в эссе Вальтера Янки, где он позволил себе заметить об Иоганнесе Бехере следующее: “Когда наступит время и станет возможно заглянуть в государственные и партийные архивы, литературоведам, которые захотят дать беспристрастную оценку личности этого авторитетного писателя, придется нелегко”[69].

Случилось то, что Вальтер Янка на момент написания работы не брал в расчет совершенно, причем случилось на удивление скоро – осенью 1989 года государственные и партийные архивы открыли свои двери, предоставив доступ к секретным документам!