Просчёт финикийцев

На причале было свежо и тихо, отражение луны бликовало меж упругими боками лодок и чёрным от сырости бетоном. Карле удалось пройти незамеченной мимо допотопной камеры, охраняющей выход на пирс. Яхта, названная дурацким, мёртвым именем “Мариам” стояла третьей в крайнем ряду, ничем не огороженная, невообразимо дорогая и доступная одновременно.

Бесшумно взойдя на палубу, Карла провела пальцами по лакированному дереву обшивки. Заглянула в рубку, нашла канистру с бензином, припрятанную под лавкой. Со смесью презрения и любопытства осмотрела каюту Ауада.

Старинный компас на стене, книги по мореходству, коробка кубинских сигар, хороший коньяк. Все необходимое, чтобы выглядеть свободным успешным мужчиной. Выглядеть, но не являться. С помощью швейцарского ножа Карла взломала запертый ящик стола. В нем лежали паспорта с разными именами и одной и той же фотографией, от взгляда на которую хотелось бросить всё и убежать, либо убить кого-нибудь с изощренной жестокостью. Нашелся и паспорт Энди, изготовленный за большие деньги в Париже.

В соседней каюте, раскинув в стороны огромные волосатые руки, спал Хасан Хасан. Его грудь мягко вздымалась в такт выдохам и вдохам.

— Извини, чувак, — прошептала Карла одними губами, — Твоя вина лишь в том, что ты считал Ауада Мансури лучшим другом.

Она опустила лом на пол и достала пистолет. Накрыв лицо Хасана подушкой, два раза нажала на спуск. Яхта мягко просела и ткнулась кормой в причал. Запахло жженым поролоном и чем-то еще, о чем Карла не хотела знать. Хасан не успел вскрикнуть. За свои сорок лет он слишком мало об этой жизни понял, и практически ничего не успел.

— Потом я забуду и это, — сказала Карла, поднимаясь на палубу.

Над ее головой с надрывным гомоном пронеслась стая птиц. Отчего-то вспомнилась ранняя юность, жесткое полуденное солнце, пляж, заваленный отбросами, пакетами и битым стеклом. Загорелые парни прыгают со скалы в море, соревнуясь в глупости и бесстрашии, а она сама пьет сок через трубочку и гадает тайком, с кем из них доведется идти под венец. И придумывает, на какой машине прибудут они в церковь в самый счастливый день, осыпанные конфетами и лепестками цветов. Карла всегда представляла себе нечто спортивное, жемчужного цвета с открытым верхом. Дорогой и безвкусный символ статуса, вроде этой яхты.

Она взялась за тяжелый брус, приноровилась, ударила по ветровому стеклу рубки. С удовлетворением отметила, какие красивые непредсказуемые трещины ложатся на кристально чистую поверхность. Прислушалась к плеску воды за бортом, замахнулась и ударила снова. Она принялась крушить все, что поддавалось крушению — деревянный настил, блестящие хромированные поручни, стёкла, снасти, переборки, мачты, паруса… Хотелось продолжать бесконечно, без устали и перекура, с упоением уничтожать чужое, роскошное и несправедливо нажитое имущество. Его имущество. Чёртову яхту с именем, на которое в полуистлевшей прошлой жизни ей самой довелось откликаться.

Уходя, Карла залила палубу бензином из канистры и бросила горящую спичку через плечо.

Смерть тривиальна. Она — не скелет в балахоне, не адский огонь, не небытие и не чёрная дыра. Смерть — это свет. Белый рассеянный свет без края и причины, абсолютное знание, единственная на свете правда. Я сразу понял, что человек в костюме и с кожаным кейсом пришел по нашу душу. Еще до того, как увидел его в коридоре. До того, как он начал перебрасываться с полицейскими легкими любезными фразами, а они, попивая утренний кофе, смеялись и шутили в ответ. Этот клоун пришел, чтобы устранить нас.

Я не чувствовал страха, меня охватило тупое угрюмое спокойствие. Хорошо, что хоть одно в жизни гарантировано, и каким надо быть придурком, чтобы искать бессмертия, добровольно попадая в бесконечный цикл.

Человек с кейсом подписал документы и вывел меня и Ауада на пустырь позади участка, где одиноко парковался серебристый джип.

— Привет, джентельмены, меня зовут Альваро и я здесь, чтобы вычеркнуть вас из коллективной памяти человечества.

Он заметил, что Ауад, щурясь от утреннего солнца, оглядывается по сторонам.

— Здесь камеры, господа. А мне займет полсекунды выхватить пушку, стало быть, лучше не надо. Вопросы есть?

Он указал нам на заднее сиденье, подошел поближе, сделал странное движение рукой, и я отключился часа на три.

— Карла? Мы же договорились!

— Уходи, Альваро. Сядь в машину и исчезни. Это моя миссия.

— Нет уж. Покуда я здесь…

Она вскинула пистолет с глушителем и два раза выстрелила мужику в лоб.

Я закрыл голову руками, насколько это возможно, когда твои запястья обмотаны в несколько слоев скотчем, и уткнулся лицом в пыльное колесо джипа. С отвращением понял, что теплые брызги на сгибе моего локтя — именно то, что я думаю. Альваро лежал ничком в луже крови, быстро уходящей в землю, покрытую сосновыми иглами.

Ауад успел перекатиться и отползти в сторону. Он мог бы улучить момент и броситься в кусты, но покойный киллер позаботился зафиксировать ему не только руки, но и щиколотки, а также заклеил рот.