Прощай, Америка!

– Минуты две… – чуть задумавшись, ответил Лукаш. – Ну – пять. Или около того. Мне показалось, что я вышел сразу, но тут я мог и ошибиться. У меня образовалась дыра в левом бицепсе, боли я сразу не почувствовал, отобрал пистолет у Колоухина и выстрелил. Грохот, отдача, пороховая вонь… Потом я увидел кровь у себя на рубашке, почувствовал запах крови… своей и генерала… Пистолет я, кажется, уронил… Я даже перевязывать руку не стал, вышел на крыльцо, зажимая рану. Никак не больше пяти минут. Да вы спросите у тамошнего шерифа. Он был возле дома, сможет все сказать…

– Мы спросим, – пообещал фэбээровец, – но пока не можем отправить людей в Бриджтаун…

– Тогда у Джонни спросите. У Джона Стокера. Он был в том же доме…

– У Стокера мы уже спросили. Он сказал, что не помнит. Лежал без сознания, пришел в себя только после того, как ему на голову вылил воду помощник шерифа.

– Тогда придется поверить мне, – Лукаш поднял руку, наставил указательный палец на специального агента. – Можно попытаться засечь. «Бах!», о боже, я убил человека! Срань господня, меня ранили! Где же шериф?! И я выхожу на крыльцо. Вообще получается не больше минуты. Прибавим мои передвижения по комнате, дадим время на осознание случившегося… Нет, меня не тошнило по поводу убийства, я не падал на колени с криком «Не-е-е-ет!!!». Пять минут с запасом. А почему это вас интересует? Вы полагаете, что я мог чего-то там перетаскивать с места на место? Убил генерала, а потом переставлял мебель, чтобы скрыть свое преступление?

– Просто уточняем, – американец заставил себя вежливо улыбнуться. – В протоколе должно значиться все подробно… бюрократия, сами понимаете…

«Понимаю, – мысленно подтвердил Лукаш. – Еще как понимаю. Нельзя же просто так заявить в голос, что интересуется Федеральное Бюро не столько самим фактом смертоубийства – грохнули генерала, объявленного в розыск, и черт с ним – очень хочется кому-то выяснить, а не мог ли журналист Лукаш прошерстить по-быстрому вещички убиенного на предмет военных и государственных тайн Соединенных Штатов? Сам-то он, журналист Лукаш, не скажет, а вот если прикинуть все по внешним признакам… Два выстрела почти подряд и появление счастливого русского пред ясными очами обитателей Бриджтауна. Менее пяти минут – ничего он не искал и не находил. Более… Возможны варианты.

– Я слышал, вы привезли с собой оружие…

– «Глок» я отдал полицейским, – быстро сказал Лукаш.

– А «кольт» и винтовку?

– Мы с шерифом решили, что ему это не нужно, а мне… сувенир, если хотите… Я понимаю, что это незаконно, но… С детства мечтал о таких пушках. «Кольт» почти с тяжелый пулемет калибром, представляете? Я увидел – обалдел и не смог расстаться. Или я совсем уж глупость совершил?

– Да ради бога! – махнул рукой агент. – Зарегистрируйте только. Не думаю, что будут проблемы. Если вам нужно – мы поддержим вашу просьбу. Сегодня-завтра…

– Большое спасибо! – почти искренне воскликнул Лукаш. – Может, водочки? У меня есть неплохая.

– Спасибо, мне еще работать, а на дворе жара. Боюсь, развезет, – фэбээровец достал из кармана записную книжку и перевернул несколько листков. – Да, чтобы не забыть… По поводу нападения на вас…

– И Джонни.

– Да, конечно, и Джонни. Что вы можете по этому поводу сообщить? Кто, сколько, с какой целью?

Все это было произнесено с похвальной небрежностью, и заход этот в записную книжку тоже был отыгран профессионально. Ерундовский вопрос, дежурный, чтобы закрыть тему. Ничего агентство не может – да и не собирается – предъявить русскому журналисту, просто набирает материалы для бумаги, которая прикроет задницу агентства в случае чего.

– Трое. В масках. В «балаклавах», если точнее. Серые комбинезоны, кажется… Оружия я не видел. Был шокер, но это лучше спросить у Джонни… Искали вещи Колоухина, про ноутбук говорили и проверили генеральское тело на аутентичность. – Лукаш задумался. – Еще была машина, светло-серый или белый фургончик, без надписей, номер я не рассмотрел. Между собой говорили по-английски. Я бы даже сказал – по-американски. По моему мнению – чисто говорили, но Джонни сказал – с акцентом. С арабским акцентом, чуть ли не из Персидского залива. Хотя я думаю, что Джонни мог и напутать. Ему здорово приложили по голове в Бриджтауне, сотрясение мозга, кажется… Вы у него уточните…

Фэбээровец достал из кармана телефон.

– Уточните у Стокера национальность нападавших, – сказал агент. – Акцент. Да. Я тут заканчиваю и возвращаюсь. Все.

– Уже уезжаете? – осведомился Лукаш, когда агент спрятал телефон.

– Еще несколько минут. И пара-тройка вопросов. Почему вас не убили?

«Хороший вопрос, – одобрил Лукаш. – Честный. Но искать на него ответ придется агенту самостоятельно».

– Наверное, потому, что я не схватился за оружие. «Глок» выпал, его нападавший видел, но мне было не до того, я орал благим матом, держась за руку. Плохо боль переношу, стыдно даже. Вы ведь всю сцену, наверное, видели на записи камер слежения? Там рядом универмаг, как его… с двойным названием… «Варнес и Нобль», что ли… Там должно быть не меньше десятка камер…