Прощай, крысуля!

Луи забрел в комнату сестры. Энни было девятнадцать лет, она работала продавщицей в магазине Вулворта. Он начал баловаться косметикой. Нанес на лицо слой темно-коричневой пудры. Тенью для век сделал себе татуировку на кисти. Кругом валялась одежда. Оранжевые брюки были брошены на проигрыватель. Два года сестра копила на него деньги. «Если только дотронешься до моего проигрывателя, — предупреждала Энни, — убью».

Луи поднял крышку проигрывателя. Соблазн был сильнее страха. Так хотелось потанцевать, что, казалось, лопнет сердце. Все равно Энни никогда не узнает. Он стал перебирать пластинки. В основном это была музыка в стиле «соул», но была одна с ямайскими калипсо, ритмичными, с ударниками бонго. Луи уже слышал ее однажды, Энни ставила эту пластинку. Он включил проигрыватель и начал танцевать, притопывая ногами, крутя бедрами, щелкая пальцами. Его длинные, завитые в мелкие кольца волосы подпрыгивали в такт. Он больше ни о чем не беспокоился. Вспомнил крысу и рассмеялся.

…— Не буду я служить в конторе, — упрямо твердил Тони.

— А я не желаю видеть тебя в спецовке!

Мать Тони была маленькой, аккуратной женщиной. Отец его давно умер. Не было ни сестер, ни братьев.

— Я ничего не имею против спецовки, — сказал Тони.

— Зато я имею. Спецовка! Только этого не хватало! Как какой-нибудь работяга! Нет, мальчик, ты получишь работу в приличном месте. Будешь носить белую сорочку, костюм и приличные чистые туфли, а не забрызганные грязью сапоги.

— Человек из отдела трудовых карьер сказал, что нет ничего плохого в том, чтобы месить цемент.

— А ты что, хочешь месить цемент?

— По правде говоря, нет, — убитым голосом признался Тони.

Он сам не знал, чего хочет. Но знал точно, что не хочет сидеть в четырех стенах.

— Нет ничего лучше кабинета, — настаивала мать. — Полы покрыты коврами, кругом растения в горшках, полки для бумаг. Работают там милые молодые девушки.

— Но, мама, — бедному Тони никак не удавалось ее прервать, — я плохо пишу, считаю и всякое такое.

— Повторение — мать учения, — бодро ответила она, протягивая ему ручку. — Это не шариковая ручка, — объяснила она, — а настоящая, с пером. Я купила ее тебе, чтобы ты вырабатывал хороший почерк для службы.

— Не буду я служить, не буду! — крикнул Тони и запустил ручку через всю комнату.

Мать разрыдалась.

— Я же хочу для тебя лучшего, — прошептала она сквозь слезы.

— Ну, хорошо, — вздохнул Тони.

В конце концов, у матери, кроме него, не было никого на всем свете.

Целый час он занимался почерком. «Я не хочу служить», — писал он снова и снова, старательно выводя каждую букву. Но это было безнадежное дело. Ручка упорно не слушалась. Страницы пестрели кляксами, пальцы были измазаны чернилами.

— Поработай еще, и все получится, — сказала мать.

В восемь часов Тони отложил ручку и вынул из кармана спичечный коробок. Он извлек из него какой-то предмет и положил его на стол.

— Что эта за штуковина? — спросила мать.

— Птенец. Он вывалился из гнезда. Мертвый. Хочу разрезать его и посмотреть, что там внутри.

— Убери сейчас же! — запротестовала она. — Я не разрешаю тебе разрезать эту мерзость здесь.

Тони отнес птенца в ванную и там разрезал его. Это было очень интересно. Позже он попытался рассказать матери о крысе Питера Данна, но она не захотела слушать.

— Я убью тебя, Луи, — завопила Энни, — ты поцарапал мою пластинку!

— Да не трогал я твою пластинку! — крикнул Луи, хотя, конечно, это была неправда. — На черта мне твоя идиотская пластинка!

Энни ударила его, он дал ей сдачи. Отец отвесил каждому по оплеухе. Мать вытолкнула Луи на лестничную клетку, чтобы он там успокоился. Луи выругался и лягнул стену. Почему он не может иметь свой собственный проигрыватель? «Только подожди, пока я получу работу! — кричал он через закрытую дверь. — Тогда я куплю себе проигрыватель и тысячу пластинок. Я тебе покажу! Начну зарабатывать и куплю что захочу».

Еще шесть месяцев! Казалось, пройдет целая вечность, пока они все начнут зарабатывать.

Глава 3

— Пусть кто-нибудь раздаст эти анкеты, — сказал мистер Чиддл. — Вот ты! — актерским жестом он указал на Тони. — Ты, Джонсон. Что ты там ешь?

— Я не ем, сэр, — ответил Тони. — Это моя ручка, сэр. Кончик отвалился прямо у меня во рту.

— Каждому по анкете, — громким голосом сказал мистер Чиддл. Он часто говорил громким голосом.

Был понедельник, 6 февраля. Класс сидел в присутствии своего классного руководителя мистера Чиддла. Тони устроился ближе к доске и грыз кончик новой ручки. Майк и Луи — в последнем ряду. Это давало массу возможностей. Можно было почитать комиксы, прикрыв их крышкой парты. Или просто поспать, если становилось скучно. Майк и Луи часто скучали.

— Морган! — крикнул мистер Чиддл. — Ты что же такое делаешь?

— Мне снежок засунули за воротник, сэр.

— Разрешите, я выну его, сэр, — вскочил Луи и стал шарить у Майка за шиворотом.

— Болван! — загремел мистер Чиддл. — Разве ты не понимаешь, что снежок уже давно растаял?

Мистер Чиддл совершенно не понимал шуток.

— Займитесь анкетами, да побыстрей, — сказал он.