Прощай, Лоэнгрин!

Боль чувствовалась и еще какая, так легко было поддаться ее разрушающей силе, которая подступала к горлу, требуя хотя-бы легкого вскрика. Но по привычке, Аврора, словно наблюдала за собой со стороны, в головое отключалась всякая паника, а пульсирующие сигналы, проносящиеся по нервным окончаниям, с каждой секундой затихали. С физической болью так всегда и было.

Почему же так нельзя отмахнуться от того, что творится на душе?

Спустя пару часов, Аврора, лежала на мягкой перине, обводя взглядом узорчатый орнамент тени, прилипшей к стене напротив. Свет одиного фонаря, который был установлен ближе к дороге, проникал в окно, натыкаясь на хлипкую преграду тонкой занавески. Перебинтованая ладонь ныла, в унисон досадливым ворчаниям Марсика, который по обыкновению, в теплую погоду спал на ступеньках.

За долгие годы тренировок, кости уплотнились, сухожилия приобрели пластичность, каркас мышц был укреплен столь изощренными упражнениями, что если напрячь ладонь, то серьезного урона не принесет даже удар молотком.

Взгляд девушки изредка подрагивал, то и дело наровясь сползти чуть ниже окна на злополучные половицы. Сомнения росли с каждым днем и той бравады, которая была полтора месяца назад Аврора, к сожалению, не ощущала.

Как-будто эвакуация Сомерсбри была предательством для самой себя.

— Не поеду! — слова призраком облетели комнату, и тишина через пару мгновений обернулась новым вопросом в голове:

— «В самом деле?»

Понимание того, что Габриэль Сомерсбри, чисто технически, является законным супругом, тоже давно осталось за бортом крейсера праведного гнева. Не было до подлинно известно пребывает он сейчас в горе или радости, но если легенда с похищением не выдумка, то навряд ли этот тип сейчас может похвастаться своим здравием. Злоумышленникам нужен был телефон, и чтобы узнать где он, наверняка, будет применен широкий арсенал всевозможных пыток. Порог боли Сомерсбри был скрытой до сих пор информацией. И получается пребывание в Пылюкановке не самая лучшая идея.

В любом случае, рано или поздно, придется подыскивать себе местечко, в котором можно будет попыться пустить корни.

Снова…

А еще Аврора прекрасно понимала, что в половине тех случаев, когда ее мысли возвращаются к Сомерсбри, он был не Габриэлем, а таким понятным и чарующим Керо

Этой ночью бессонница мучала всех обитателей скромного домишки. Анна Витальевна с тревогой перебирала события минувшего месяца и была рада, что Ваня, он же Винсент, уехал восвояси. Этот мужик разрушающе влиял на Аврору, в его присутствии девочка за малым не превращалась в солдата. Появлялась не свойственная женщинам жесткость, решительность и готовность по первому приказу отдать жизнь не понятно за что.

Сегодня вечером, Аврора впервые за многие недели не залезала в шкафчик, где стояла початая бутылка водки. И может быть поэтому из ее комнаты то и дело доносились тяжелые вздохи.

Но вот, как-будто, скрипнула кровать и осторожная поступь босых ног. Это дите слишком много держало в секрете. Какой груз несла Аврора в своем сердце можно было только догадываться, но после больницы, затравленный взгляд стал обычным делом. Глаза с лихвой выдавали горе, которое ломает человека, как пересушенный стебель рогоза.

Баба Нюра тяжело приподнялась на локтях, чтобы лучше рассмотреть, чем занимается Аврора и заметила, что в комнате, будто слабая лампочка зажглась, а потому последовал шепот:

— Габриэль Сомерсбри. Тьфу, ты, провались все оно пропадом! Габриэль Кероан Мэлвин Агвидус Сомерсбри-Лоудверч. Гребанный ребус, а не человек! Ищи уже давай!

Потом снова тишина и лишь слабый голубоватый свет, отражающийся на потолке.

— Твою, ж мать!

И снова тишина. Марсик успел остервенело постучать лапой по деревянному настилу крыльца, пока вычесывал какое-то мелкое пакостное насекомое, которое его укусило. Голубоватое свечение исчезло.

Баба Нюра улеглась, скрипнув старыми пружинами матраса, приняв англицкую речь за зловещее заклинание. Старуха перекрестилась. Снова воцарилась тишина.

Такого безмолвия в городе не было, будто уши воском залило.

Так прошло, с четверть часа. Сон незаметно подкрался к Анне Витальевне, смеживая веки.

— Все равно, не поеду…, - донеслось из соседней комнаты.

* * *

Тревожно.

Именно этим словом мог описать свое состояние Сергей Валентинович Юрский. Напротив него сидел самый занятный персонаж, которого ему приходилось видеть за последние четыре года, а именно столько лет он занимал свой новый пост в министерстве финансов Российской Федерации.

Светловолосая симпатичная девушка, одетая едва ли не по-военному, с подозрением следила за каждым его движением, и кажется, не совсем понимала зачем она вообще заявилась в Москву на аудиенцию.

— Мариночка, принесите кофе, — нужно было как-то разрядить обстановку и Юрский не придумал ничего лучше.

— Я ничего не хочу.

— Тогда может быть ознакомитесь с отчетом? Я предоставляю его мистеру Сомерсбри при каждой встрече.

— Отчет? — бровь девушки удивленно выгнулась.

— Да.

— Обрисуйте в нескольких словах.