Прощай, моя красотка

— Любитель, — печально, как сама смерть, промурлыкал голос, и твердый блестящий предмет снова ударил меня. И теплая струйка потекла по лицу. Я лизнул ее и почувствовал привкус железа и соли. Легкая рука обшарила мои карманы и занялась исследованием бумажника. Папироса исчезла, словно растворилась в сизой дымке, которая расстилалась передо мной.

— Было три папиросы? — учтиво прозвучал голос, и я опять получил по челюсти чем-то блестящим.

— Три, — выдавил я.

— А где, вы сказали, остальные?

— В моем кабинете, в столе. Снова металлический удар по лицу.

— Возможно, вы лжете, но я смогу проверить.

Передо мной маленькими красными огоньками сверкнули ключи.

— Души его, — продолжал голос. Железные пальцы впились в мое горло. Я схватился за один из них и попытался вывернуть.

— Прекрасно. Он учится, — комментировал все тот же мягкий голос.

Снова что-то тяжелое со свистом сверкнуло в воздухе и двинуло меня в челюсть, точнее, в ту штуку, которая еще сегодня днем была моей челюстью.

— Отпусти его. Он приручен, — тихо сказал голос. Тяжелые сильные руки исчезли, я рванулся вверх и попытался стоять ровно, не качаясь. Амтор мечтательно улыбался. Он держал мой пистолет в своей изящной руке, направив прямо мне в грудь.

— Я бы мог проучить вас, но для чего? Грязный, ничтожный человек в грязном ничтожном мире, не так ли? — он улыбнулся очень красиво.

Я, собрав остатки сил, ударил в эту улыбку кулаком. Удар получился не таким уж плохим. Он отшатнулся.

Кровь потекла из обеих ноздрей, он удержался на ногах, распрямился и снова поднял пистолет.

— Сядьте, дитя мое, — любезно предложил он. — Скоро ко мне придут посетители. Я так рад, что вы ударили меня. Такая встряска очень помогает.

Я нащупал табуретку, сел на нее и опустил отяжелевшую голову, коснувшись щекой столика с белым шаром. Шар снова мягко сиял. Свет его очаровывал меня. Прекрасный свет и обволакивающая тишина.

Похоже, я засыпал с окровавленным лицом на белом столе, а стройный красивый дьявол с пистолетом смотрел на меня и улыбался.

Глава 23

— Все в порядке, — прогромыхал кто-то. — Хватит тянуть резину.

Я открыл глаза и сел.

— Пошли в другую комнату, приятель!

Я встал, как во сне. Пришли в приемную с окнами на всех стенах. За окнами — ночная темень.

За столом сидела женщина с многочисленными кольцами на пальцах. Плотный коротышка удобно устроился в кресле возле нее. Меня легонько подтолкнули.

— Садись здесь, приятель.

Стул был ровный, удобный, но у меня не было настроения рассиживаться здесь. Женщина за столом громко читала книгу. Короткий пожилой человек с усиками слушал ее с отсутствующим выражением лица.

Амтор стоял у окна, всматриваясь вдаль, где, должно быть, спокойно дышал океан, где был иной, манящий, таинственный мир. Он смотрел на океан так, будто любил его. Повернув голову, Амтор бегло глянул на меня. Я заметил, что кровь с лица он смыл, но нос увеличился раза в два. Я невольно улыбнулся, но тут же сморщился от боли, губы растрескались.

— Ты повеселился, приятель? — голос того, кто уже помог мне прийти сюда. — Вижу, повеселился, — сказав это, он стал передо мной. Не трепещущий по ветру цветок, а за двести фунтов весом детина с гнилыми, в черных точках, зубами и голосом циркового зазывалы. Быстр в движениях, крепок, словно всю жизнь питался сырым мясом.

Сам себе командир. Есть такие полицейские, которым наплевать на дубинку, с ним она или нет. Но в глазах его гнездился юмор. Широко расставив ноги, он держал мой бумажник и царапал его ногтем большого пальца, как будто ему доставляло огромное удовольствие портить вещи.

— Частный детектив, а, приятель? Из большого грязного города, а? Дело о вымогательстве, а?

Шляпа на затылке, видны пыльные каштановые волосы, потные и темные на лбу. Смешливые глаза в красных жилках.

Я потрогал свое горло. Глотка болит, как будто побывала под катком. У этого индейца пальцы из закаленной стали.

Смуглая женщина перестала читать и закрыла книгу. Пожилой человек с седыми усами кивнул и подошел к типу, который со мной разговаривал.

— Фараоны? — спросил я, потирая подбородок.

— А ты как думал, приятель?

Полицейский юмор. У усатого коротышки один глаз немного косил и выглядел подслеповато.

— Не из Лос-Анджелеса, — сказал я, глядя на усатого. За этот глаз его бы в Лос-Анджелесе уволили.

Верзила полицейский вернул мне бумажник. Я просмотрел его содержимое. Деньги на месте. Визитки тоже. Все осталось без изменения. Я удивился.

— Скажи что-нибудь, приятель, — сказал здоровяк. — Что-нибудь, что заставит нас полюбить тебя.

— Верните мой пистолет.

Он задумался. Я видел, как он думал. Было впечатление, что ему наступили на мозоль.

— О, ты хочешь получить свой пистолет, приятель? — Он искоса посмотрел на усатого. — Он хочет пистолет, — объявил крепыш коротышке и снова посмотрел на меня.

— А для чего тебе пистолет, приятель?

— Я хочу застрелить индейца.

— О, ты хочешь застрелить индейца, приятель.

— Да, всего-то одного индейца.

Он посмотрел на усатого и громогласно поведал ему:

— Этот парень очень крут. Он хочет застрелить индейца.

— Послушай, Хемингуэй, не повторяй за мной, — попросил я.