Прощай, молодость!

– То есть, это они сахар сперли? – Дымок бросил в высокий стакан несколько кубиков льда и, осторожно наклонив шейкер, нацедил странного вида, густой, мутно-бурой жидкости. Попав на лед, жидкость вскипела и поднялась пеной почти до края стакана. Дымок сунул в коктейль соломинку, украсил край стакана тонким ломтиком лайма и поставил перед приятелем. Вопрос он задал исключительно из вежливости, сейчас его интересовал только новый коктейль.

– Скорее всего. Хотя, в этом деле с сахаром все так перемешалось! Ни в чем нельзя быть уверенным, – пожаловался Шнырок. Потом, с некоторым сомнением, посмотрел на предложенный стакан, неуверенно тронул пальцем соломинку. – Цвет у него какой-то…

– Цвет особая травка дает, Жустянка Перламутровая, с Трапеции.

Шнырок так удивился, что качнулся и едва не слетел с высокого стула.

– Как это, с Трапеции? – спросил он, ухватившись за барную стойку и, с некоторым трудом, восстанавливая равновесие. – Трапеции же нет давно, ее Абарзел пережег!

Печальная история о том, как не в меру старательный молодой прораб не рассчитал соразмерности приложения усилий и, вместо стандартного инферноформирования планеты, в уголь сжег небольшой мирок под названием Трапеция, была известна всем сотрудникам строительного отдела – и нынешним, и бывшим. То, что младший демон Абарзел до сих пор выплачивает из жалованья компенсацию убытков компании, тоже все знали и сочувствовали ему. Не со зла ведь планету пережег, исключительно от старательности и неопытности.

– Трапеции нет, а запас жустянки остался, – подмигнул Дымок. – Нашлись умные головы, подсуетились вовремя.

– И хорошо, наверное, на этом заработали, – Шнырок взял стакан, понюхал. – А пахнет приятно. Слушай, но ведь жустянка, она, я слышал того… шибает сильно.

– Не без этого, – солидно согласился бармен. – Так если бы она не шибала, стал бы я по две с половиной слабогрешных души за стебелек платить?

– Не знаю… – продолжал сомневаться специальный агент, – мне сегодня еще работать…

– Так тебе где работать? На Сельне! – легко успокоил его Дымок. – Ты пока до Сельны доберешься, сто раз проветришься!

– Тоже верно, – Шнырок поймал губами соломинку, втянул солидную порцию и зажмурился: – Ах, хороша! Забористая штука! Как назвать-то думаешь?

Дымок скромно опустил глаза:

– Не решил еще. Сначала хотел «Привет с Трапеции» назвать, но неловко как-то. Абарзел мне, конечно, уже не начальник, но все-таки…

– Не стоит нарываться, – Шнырок понимающе кивнул и снова присосался к стакану.

– Вот-вот. Абарзел, он ведь разбираться не станет, особенно, если обидится. А, например, «Особый Дымковский», как ты думаешь, подойдет?

– «Особый Дымковский», – медленно повторил Шнырок. – Классное название! Ну-ка, бармен, – он щелкнул пальцами, – повтори мне «Особого Дымковского»!

Вечером в пивной было многолюдно, но не шумно. Посетители заходили, чинно здоровались и устраивались за столиками. Беседы велись негромкие и неторопливые, а для того, чтобы попросить очередную кружку пива, достаточно было поднять руку. Реджинальд Хокк уже полчаса сидел за столиком с отставными моряками и, с каждой минутой, все больше убеждался, что совершил ошибку. «Славный парень» Фликст похоже, являлся именно «славным парнем» и ничего больше. Если он и имел какую-то связь с «Ад Инкорпорейтед», Хоку этого обнаружить не удалось. Перед ним сидел обычный отставной моряк и ничего подозрительного или, хотя бы, загадочного, в нем не было. Даже количество пива, которое он поглощал, хотя и вызывало уважение, вовсе не казалось удивительным.

Сам Фликст большого интереса к здешнему знакомому старого приятеля (когда Хокк подошел к столику, Никель, представил его адвокатом Реджинальдом, без лишних подробностей) не проявил. Захотелось молодому парню из адвокатских угостить старых морских волков и послушать их байки – милости просим! Главное, чтобы хозяин с пивом не задерживался, а уж удивительных историй до утра хватит. Хотя, всю ночь этот кабачок, наверное, не работает. Ну и ладно, тогда не до утра, а просто до закрытия!

Никкель, в отличие от старого приятеля, потягивал пиво и молчал. Остроумный план Минисиаха дал осечку. Слуга, который должен был начать громко сплетничать о своем хозяине, естественно, не мог заниматься этим в присутствии самого хозяина. Но бывший корабельный кок предполагал, что адвокату быстро надоест слушать Фликста и он отправится куда-нибудь в другое место. И уж тогда он, Никкель, возьмет слово и расскажет Фликсту такое, что старый приятель рот раскроет!

Действительно, Фликст быстро надоел Хокку непрерывными, слабо связанными между собой фантастическими историями про двух геройских моряков и восхищенные восклицания адвоката становились все более редкими и невыразительными. С гораздо большим интересом, Реджинальд начал приглядываться к посетителям за соседними столиками и прислушиваться к их разговорам.