Прощай, молодость!

– Садись, дружок, – старший черт Кренн стряхнул вяло поникшего спецагента на стул, а старший черт Длинн, тем временем, поднял руку в призывном жесте. Тут же на столе материализовались три кружки пива. – Отдохнешь немного и про все забудешь, и про старшего черта, и про длина, и про крена, и про вдоля и про поперека!

Остальные посетители отреагировали на нехитрую шутку одобрительными смешками и занялись своими делами, не обращая больше внимания на странного посетителя. Фликст тоже продолжил драматическую историю о борьбе с гигантскими осьминогами, но теперь Реджинальд даже не трудился делать вид, что слушает его. Все внимание адвоката было сосредоточено на соседнем столике.

– Ты бы еще командировочным удостоверением размахивать начал, – шипел усатый, не забывая удерживать на физиономии добродушную улыбку. – Заешь, что за такие шуточки бывает? Или ты на административную комиссию захотел? Так мы напишем представление, за нами не заржавеет!

– Но мне нужны старший черт Длинн и старший черт Кренн, – слабо мяукнул Шнырок. – Очень срочное и важное дело, оперативная необходимость…

– Ну, я – Длинн, – шепотом рявкнул усатый. – А он – Кренн! Старшие черти! Ты-то, кто такой?

– Специальный агент подразделения технических расследований службы безопасности, младший черт Шнырок.

Шнырок очень хотел сказать это внушительно, громким грубым голосом, так, чтобы у этих практикантов из торгового отдела, хвосты затряслись, но у него ничего не получилось. И дело было даже не в соблюдении конспирации – то, что именно по сохранению секретности ему могут быть предъявлены серьезные претензии, Шнырок уже понял. Хуже было другое – очень сильно болела голова. А быть или хотя бы казаться грозным, когда головная боль буквально свинчивает тебя со стула, практически невозможно.

– Специальный агент, – презрительно скривился Длинн, а Кренн насмешливо присвистнул. – И чего ты здесь забыл?

– Мне нужен старший черт Длинн и старший черт Кренн, – несмотря на головную боль, у Шнырка хватило сил обиженно поджать губы.

– Ну, вот ты нас нашел, поздравляю! Зачем мы тебе понадобились?

– Как же? А сахар? У меня спецзадание! Семнадцать тонн! – Шнырок, занервничав, немного повысил голос, но тут же испуганно ойкнул и снова перешел на шепот (Хокк почти лег на стол, стараясь расслышать как можно больше из этой интересной беседы). – Заявки на представительские расходы, кто подписывал?

– Чего? – Кренн, от удивления, даже перепутал, отхлебнул пиво из кружки Длинна. – Какие заявки?

– А вы, значит, обо всем забыли уже? – Шнырок, все-таки, постарался принять вид если не грозный, то хотя бы суровый: насупил брови и выпятил вперед нижнюю челюсть. – Хорошо, я вам сейчас напомню. Что филиал к юбилею готовится, отрицать не будете?

– Что тут отрицать, – Длинн отобрал у Крена свою кружку и тоже сделал глоток. – У нас, в торговом отделе, торжественное собрание намечается, второго уровня. С присутствием самого Вельзевула!

– Говорят, он лично будет поощрения вручать, – подтвердил Кренн. И добавил мечтательно: – От самого начальника филиала благодарность получить – это же такая метка в личном деле! Потом можно вообще ничего не делать, карьера сама собой попрет.

– Положим, кому благодарность, а кому что-то совсем другое светит, – тонко намекнул Шнырок и осторожно пригубил пиво. Головная боль немного притихла – не исчезла совсем, но соображать уже не мешала. – Говорю коротко, по пунктам: банкет, торт, сахар!

– Э-э? – похоже, Шнырок был слишком краток, и старший черт Длинн ничего не понял. Кренн, судя по физиономии, был солидарен с приятелем.

– Сахар, говорю! – чуть громче, чем это было нужно (Хокк, напряженно прислушивающийся к разговору, был ему за это очень благодарен). – Заявку на семнадцать тонн, кто подписал?

– Кто? – эхом откликнулся Длинн.

Кренн был более оригинален:

– Семнадцать тонн чего? – спросил он.

– Сахара! – почти выкрикнул Шнырок. – Кто заявку подписал на семнадцать тонн сахара для юбилейного торта на банкет?!

– Погоди, погоди, – успокаивающе прогудел Длинн, – выпей пивка. Тут какая-то ошибка.

– Точно, ошибка, – согласился Кренн. – Сам подумай, семнадцать тонн сахара на один торт, это слишком много.

– Ошибка, говорите, – Шнырок откинулся на спинку стула и прищурился. Очень удачный получился прищур: в меру зловещий, в меру ехидный и в меру проницательный. – А по-моему, здесь не ошибкой пахнет. По-моему, здесь пахнет злонамеренным использованием служебных возможностей в целях личного обогащения.