Прощай, Нью-Йорк? [СИ]

Это крик в пустоту… Джек никогда не изменится. Он всегда всё делал по своему, всегда игнорировал мои слова, мои просьбы и… вот чем всё обернулось. И он продолжает делать всё по своему, он продолжает игнорировать мои слова, мои просьбы, он… никогда не изменится, и я даже не могу защитить саму себя, не говоря уже о других.

— Это для твоего же…

Я не дослушиваю Джека и просто сбрасываю вызов. Для моего же блага? Не отрицаю, но… какова цена этого блага? Это провал, я уверена, ничего не выйдет и платить за эту глупую и бессмысленную игру с нервами Брайана придётся не только мне и Джеку, но и нашему с ним окружению.

Мы едем ещё около двадцати минут. Тишина автомобильного салона давит так словно это ультразвук. Я догадываюсь, что хочет сделать Джек, но честно сказать, я не понимаю каким именно образом.

Он вывезет меня из страны? Заставит меня сменить имя? Личность? Отказаться от жизни, которую я построила? Я этого не хочу, я не хочу притворяться, прятаться и всю оставшуюся жизнь бежать и вновь бояться. Я не хочу этого… но Джеку плевать на мои желания также как и на мои просьбы.

Когда мы выезжаем из города я не сразу понимаю, куда меня везут, но вскоре я вспоминаю эту дорогу, вспоминаю остров, вспоминаю дом.

Лонг-Айленд… с этим местом у меня связаны только приятные, и даже лучшие воспоминания, которые наполнены спокойствием, счастьем, лёгкостью и тихим смехом в лесной тишине. Возникший в моей голове размытый образ деревянного дома с огромными окнами сопровождается и запахами: это лёгкий океанский бриз, отчётливый запах древесины и свежесть лесного воздуха. А звуки… стук дождя о панорамные окна, треск брёвен в камине, шум волн, тишина леса…

Возможно, всё это приукрашено, потому что эти воспоминания… они размыты. Я уже давно здесь не была, и все эти образы начали забываться.

Мы проезжаем по дороге, ведущей к дому Джека, и когда я вижу его… ничего не изменилось, я ничего не забыла.

— Спасибо, Дэйв, — саркастично и до безумия недовольно говорю я и выхожу из машины, хорошенько хлопнув дверью.

Я стремительно иду к невысокой лестнице, ведущей к крыльцу и уже поднимаясь по ступенькам, замечаю, как Джек выходит ко мне навстречу.

— Что всё это значит? — злюсь я и, не дав ему взять себя за руку, прохожу в дом, в котором пахнет всё также.

Я замираю на секунду, но я слишком зла, чтобы предаваться сентиментальным воспоминаниям и, покачнув головой, словно освободив её от мыслей, прохожу вперёд, надеясь найти гостиную.

— Я всё объясню, — с ноткой усталости в голосе произносит Джек прямо за моей спиной.

Я резко сбавляю темп, потому что вдруг почувствовала в горле ком, который мешает мне дышать.

Здесь в этом коридоре достаточно темно, но у меня перед глазами всё вдруг начинает расплываться, и я окончательно останавливаюсь. Нет, только не это.… Только не сейчас!

— Клэр? — слышу я голос Джека у своего уха и в эту же секунду чувствую его придерживающие меня руки. — Тебе нехорошо?

Я хмурюсь, пытаясь привести зрение в норму, пытаясь остановить головокружение, но у меня мало, что выходит, зато ком в моём горле будто становится больше, и я чувствую позыв тошноты.

Я прикрываю губы ладонью, и Джек моментально всё понимает и, схватив меня за руку, ведёт меня в уборную.

Может это от злости или от того, что я слишком перенервничала, но меня сейчас не просто тошнит, меня всю едва ли трясёт, мне становится холодно, слабость одолевает всё моё тело и теперь я не в состоянии просто подняться на ноги.

— Эй, — шепчет Джек, подавая мне полотенце. — Получше?

— Я бы не сказала, — шепчу я, чувствуя, как от холода по всему телу проходятся мурашки.

— Давай-ка, — помогает мне подняться Джек.

Он придерживает меня за талию, а я крепко держу его за руку и мы заходим, как я думаю в гостиную, но… память меня подводит и это другая комната и здесь стоит кровать.

— Всё хорошо, — говорю Джеку я, когда он нерешительно отпускает меня, и я сажусь на кровать. — Можно воды?

— Да, сейчас, — словно напугано говорит Джек и выходит из комнаты.

Большая высока двуспальная кровать устеленная пледом, зажженный камин, в котором во всю горят дрова и вся комната заполняется их треском, пара деревянных шкафов, книжные стенки, мягкий ковёр, приглушённый свет исходящий лишь от нескольких настенных светильников… здесь уютно. И я не помню этой комнаты.

— Держи, — вернувшись, протягивает мне Джек стакан воды.

Он волнуется, это волнение видно в его глазах и слышится в его голосе. Он должен мне всё рассказать, всё объяснить и он знает, что я против, Джек знает, что я буду злиться, что я уже зла.

— Тебе лучше мне всё объяснить прямо сейчас иначе я сойду с ума, — сделав глоток воды, говорю я, всё ещё чувствуя лёгкое головокружение, и ставлю стакан на прикроватную тумбочку.

Джек кивает, опустив взгляд, и сначала я даже не замечаю, что он смотрит на мою ладонь, которую я положила на свой живот.