Прощай, оружие! Иметь и не иметь

– Я буду за собой следить. Не хочу тебя излишне волновать. Дорогой, мне правда надо идти.

– Скорее возвращайся.

– Когда смогу.

– Пока.

– Пока, милый.

Она ушла. Видит Бог, я не хотел в нее влюбляться. Я ни в кого не хотел влюбляться. И вот тебе на, влюбился. Я лежал на кровати в миланском госпитале, и в голове все перемешалось, но чувствовал я себя прекрасно, а потом пришла мисс Гейдж.

– Доктор приедет, – сказала она. – Он позвонил из Комо.

– Когда он приедет?

– После обеда.

Глава пятнадцатая

До обеда не случилось ничего примечательного. Доктор оказался тихим, худощавым, небольшого роста мужчиной, которого война, похоже, уже достала. Он извлек из моих ног множество мелких стальных осколков с этакой деликатной и породистой брезгливостью. Он применил местную анестезию или что-то вроде «заморозки», снимавшей болевые ощущения, пока зонд, скальпель или зажим не выходили за пределы замороженного участка, более чем очевидного для пациента. После того как запас деликатности был исчерпан, доктор предложил сделать рентгеновский снимок, так как зондирование не дало желаемого результата.

Врач, делавший мне рентген в Ospedale Maggiore[21], был человек веселый и сноровистый. Больного поддерживали за плечи, чтобы он мог своими глазами видеть на экране наиболее крупные осколки. Снимки должны были прислать позже, а пока врач попросил меня написать в блокноте мою фамилию, полк и какие-нибудь пожелания. Инородные предметы в человеческом теле он считал уродством, мерзостью и проявлением жестокости. Австрийцы сущие негодяи. Много ли я их убил? На самом деле никого, но, чтобы сделать ему приятное, я сказал, что много. Меня сопровождала мисс Гейдж, и врач, приобняв ее, заметил, что она своей красотой затмевает Клеопатру. Он понятно выразился? Клеопатра, царица Древнего Египта. Затмевала, как Бог свят. Мы вернулись в наш госпиталь на санитарной машине, и после непростой транспортировки я снова оказался наверху в своей постели. Снимки пришли в тот же день. Врач выполнил свое обещание. Кэтрин Баркли показала мне снимки. Она вынимала их из красных конвертов, подносила к свету, и мы вдвоем их разглядывали.

– Это твоя правая нога. – Она положила снимок обратно в конверт. – А вот твоя левая.

– Убери их, – сказал я, – и ложись рядом.

– Не могу, – возразила она. – Я заглянула на минутку, чтобы тебе их показать.

Она ушла, и я остался один. День был жаркий, и, когда мне осточертело лежать, я послал привратника за газетами. Пусть купит все, какие только будут.

Он еще не успел вернуться, как ко мне пожаловали трое врачей. Я давно заметил: врач-неудачник ищет такую же компанию, чтобы было с кем проконсультироваться. Доктор, который не в состоянии правильно вырезать вам аппендикс, порекомендует вам доктора, который не сможет успешно удалить вам гланды. Такие врачи ко мне пожаловали.

– Вот этот молодой человек, – представил меня лечащий врач с тонкими пальцами.

– Здравствуйте, – сказал его коллега, высокий, костлявый, с бородкой.

Третий, державший красные конверты с моими снимками, ничего не сказал.

– Снимаем бинты? – спросил бородатый.

– Да, конечно. Сестра, пожалуйста, снимите бинты, – обратился лечащий врач к мисс Гейдж. Что она и сделала. Я посмотрел на свои ноги. В полевом госпитале они походили на несвежий рубленый бифштекс. Теперь раны покрылись коркой, колено опухло и посерело, а икра ввалилась, зато гноя не было.

– Чистенько, – сказал лечащий врач. – Чистенько и славно.

– Луковицеобразный сосуд, – изрек бородатый.

Третий поглядел через плечо лечащего врача.

– Пожалуйста, согните в колене, – попросил меня бородатый.

– Я не могу.

– Проверим сустав? – спросил бородатый. У него на рукаве, помимо трех звездочек, была полоска. То есть капитан медицинской службы.

– Конечно, – согласился лечащий врач. Двое из них осторожно взяли меня за правую ногу и согнули ее в колене.

– Больно, – сказал я.

– Так. Так. Еще немного, доктор.

– Хватит. Дальше не сгибается, – предупредил я.

– Частичная подвижность, – изрек капитан медицинской службы и выпрямился. – Позвольте мне еще раз взглянуть на снимки, доктор. – Третий подал ему снимок. – Нет, левой ноги, пожалуйста.

– Это левая нога, доктор.

– Вы правы. Я посмотрел не под тем углом. – Он вернул снимок. На другом он задержался. – Видите? – Он показал на посторонний предмет сферической формы, хорошо видный на свет. Все трое стали изучать снимок.

– Вот что я могу сказать, – наконец изрек бородатый в чине капитана. – Это вопрос времени. От трех до шести месяцев.

– Должна восстановиться синовиальная жидкость.

– Именно. Это вопрос времени. Добросовестный подход не позволяет мне вскрыть колено, пока пуля не инкапсулируется.

– Я согласен с вами, доктор.

– Шесть месяцев для чего? – спросил я.

– Чтобы пуля инкапсулировалась, после чего можно безопасно вскрывать колено.

– Я вам не верю, – сказал я.

– Молодой человек, вы хотите сохранить колено?

– Нет.

– Что?

– Я хочу, чтобы отрезали ногу по колено, и я буду носить на этом месте крючок.

– Вы о чем? Какой крючок?