Прощай, Питер!

– Это и есть главная магия. Тот самый секрет, за которым гоняются различные пустомели в надежде раскрыть тайну, разгадать код, обрести всемогущество и бессмертие. Или что там еще обычно ставят на полку с призами. А ведь искать ничего не надо, и ехать никуда не нужно. Достаточно натянуть струны, и

ПАРАБАДЯМ!

– Что это было? – спросил перепуганный Кот.

– Это? Первый аккорд новой истории, в которой ты сосиска, а я гладиолус, – ответил Никита.

– Но я не хочу быть сосиской, – возразил Кот.

– Хорошо. Из уважения к твоему возрасту оставлю тебя как есть. Кстати, что там за окном?

И гладиолус с Котом пошли смотреть, что ждет их за окном сегодня.

***

Никита не понимал, где его отец. Об этом в семье не разговаривали. Он не знал, любит ли его мать – она на редко проявлял чувства открыто. Между ними всегда существовала некоторая отстраненность. Мать Никиты была довольно необычной. Она всегда была сама по себе, в стороне от других. В ней не чувствовалось простой человеческой теплоты и открытости, которая чувствовалось в бабушке. Зато чувствовались напряженность, холодность и отстраненность.

Никита очень четко ощущал это настроение. Но она была его матерью и он тянулся к ней всем своим сердцем и душой. Изменилось все в тот день, когда ему назначили операцию. Мать привезла его в больницу, прошла с ним в палату, распаковала вещи и начала уходить.

Никита просил ее остаться, переживал, боялся, плакал. Мать сказала, что выйдет буквально на минуту. Он проводил ее до дверей отделения и больше в тот вечер не видел. Он несколько часов стоял у двери ожидая, когда мать вернется. Но мать не пришла.

Вечером Никиту забрали на операцию. Это был первый раз, когда он оказался совершенно один среди чужих и незнакомых людей. Никиту привезли в операционную. От наркоза он провалился в пустую черноту.

А когда очнулся мать была возле кровати. Она принесла ему воду с малиновым вареньем. Никита был рад ее видеть, но внутри крепко засела обида на это предательство. Если бы она честно ему сказала, что не вернется, было бы не так обидно. Но мать бросила Никиту и соврала ему.

***

Дверь в квартиру на улице Шевченко он открыл с помощью староверческого креста. Просто вставил его в замок, повернул и дверь отворилась. Вот и он – добрый старый дом, в котором было столько прожито и пережито. По правую руку находилась вытянутая и узкая кухня, в ближнем углу которой стояла ванная.

Он с удивлением смотрел вокруг себя. Никита уже забыл, какая маленькая на самом деле эта квартирка. Эта норка, в которой он жил словно мышонок. Маленькая, деревянная, теплая и глухая. Никита вспомнил сон, в котором его окружали солдаты, заводили за угол дома и расстреливали. Он вспомнил чугунную ограду, желтые оштукатуренные колонны. Вспомнил людей, которые проходили мимо и делали вид, что ничего не происходит. Вспомнил, как закрыл глаза и увидел темноту.

Насколько реальным был тот сон, насколько реальным было и то, что происходило сейчас. Нельзя было сказать, чтобы он испытал какие-то чувства. Где-то там далеко, в другом городе, осталась его семья. А здесь Никита остался совсем один, не считая Кота.

Ванна, в которой когда-то мыли маленького Никиту и в которой спустя пару десятилетий он пытался вскрыть вены, как будто была рада его видеть. Никита знал, что если пройдет прямо по коридору, оставив кухну по правую сторону, то попадет в комнату, в которой прожил бок о бок с матерью первую четверть своей жизни.

Никита помнил эти годы до мелочей. Помнил, как сидел над книгами и журналами, увлеченно читая, как часами проводил время в интернете, который в то время был еще по карточкам и прежде, чем загружать какой-то сайт, нужно было крепко подумать о том, стоит ли он потраченных мегабайтов. Именно поэтому тогда был так популярен текстовый формат общения, ведь каждый байт информации стоил денег.

А вот и центральная комната. Небольшая и квадратная, с двумя окнами, которые выходили на помойку, гаражи и пункт приема стеклотары. Казалось, комната ждала Никиту. Из нее исходило легкое мерцание. Никита закрыл входную дверь и усилил ее крюком, чтобы никто не мог им помешать. Он знал, что в зале его ждет черный человек и не ошибся. Его альтер эго сидел за столом и пустыми глазницами смотрел на какую-то бумагу.

– Проходи. Я ждал тебя. Нам нужно поговорить.

***

– Я видел отца, – сказала тень, – Он передает тебе привет.

– Ты же знаешь, что у меня нет отца.

– Отца не может не быть. Он есть у каждого.