Прощай, Титаник!

Кира Барских-Кастальди Прощай, Титаник!

Все персонажи и истории невыдуманные

Глава 1

Налейте себе бокал вина, займите столик у окна или на веранде, выйдите в парк, сядьте у камина, возьмите любимый чай или кофе. Прошу вас, расслабьтесь. И давайте поговорим. С вами сегодня ваш друг, я хочу побеседовать с вами. Я очень удобный друг, я буду много говорить, а вы слушать. И не забывайте освежать бокал с вином, а лучше с шампанским, если вы предпочитаете хороший коньяк, прошу, захватите его с собой.

Я не люблю прологи и прочие введения. История есть история. И начинается она не после пролога или введения, а сразу, как только вы открываете книгу. Так почему бы не отказаться от мошеннических действий и не перейти сразу к делу? К Главе Первой, к началу.

Начинать с себя, тем более со своих предпочтений – смело, вызывающе, даже вульгарно, пошло, с мещанской примесью фальшивого эгоцентризма. С очень малой вероятностью книга, начинающаяся с «я» осталась бы в моих руках: слишком уж претенциозно. Что ж, на такой поступок мог решиться человек отчаянный, не без позёрства. Я даже завидую тому, как вы будете удивлены, всё дальше погружаясь в произведение без названия, назвать его почти невозможно, потому что название – это то, что как максимум определяет произведение и как минимум его обозначает. Вот ещё одно громкое заявление: для сего чуда названия не найти.

Я не буду вас обманывать, честность сделаем здесь принципом. Хотя принципиальность – черта людей с твердыми взглядами, уже опытных и прожженных жизнью. Впрочем, и глупость может быть весьма настойчивой, почти принципиальной. В молодости, по неведению ещё удается идти на уступки, иначе как узнать мир. Интересно, что бы сказал Мераб Константинович Мамардашвили об узнавании мира в контексте данного чтива. Кстати, если есть, о чем мне сожалеть, так это о невозможности посетить лекцию живого Мамардашвили, посидеть с ним за одним столом, что уж совсем за гранью мечтаний.

Хочется всё заранее пояснить, сказать: это – зеленое, это – белое. Хочется и соблюсти хоть какую-то приличную для нас с вами последовательность повествования. Но такова природа моя, что мысли одна за другой выхватывают из пространства и времени отдельные части полотна. Будем надеяться, так и нарисуется картина, сама, свободно. Вспоминается сразу манера рассказа Марселя Пруста в его «Утраченном времени», и сразу становится легче: на такой гений свободного пилотирования я не претендую, да и не смогу.

К слову, о Прусте: это тот самый пример, когда совет уважаемых людей возымел свою силу. Было так: сначала Владимир Познер со своим опросником, потом Татьяна Черниговская со своей таинственностью (не знаю как вам, а мне эта великая женщина кажется таинственной, всё будто она что-то знает, знает и никак не скажет), ну а дальше безапелляционная вера самому Мерабу Константиновичу (уж ему-то поверилось окончательно и бесповоротно). Все они обращались к Прусту. Обратится к нему мог любой читающий человек. Не исключение и я. Несколько лет удовольствие познакомится с ним отодвигалось, как будто в его книгах было что-то сакральное, какое-то запретное знание. Подсознательно момент приобретения его книги отодвигался, как момент вскрытия ящика Пандоры. Любопытно, может, судьба подарила мне возможность интеллектуальной подготовки к личному знакомству с Прустом, чтобы по достоинству оценить труд не подозревающего о себе гения.