Прощай, творение

Впрочем, когда-то это связь пугала Габи, особенно первое время, когда она начала замечать в себе повадки Раду, начала замечать, что говорит его словами, заимствует его привычки и движения.

Довольно скоро, это прошло, и все же до сих пор Габи ни на секунду не может забыть, что у нее внутри часть его души, как у него внутри часть души его собственного Учителя.

Куница дремлет, пока Габи намыливает ее шерсть. Теоретически Раду может превратиться в любое животное, в часть вечного круга жизни, но Габи никогда не видела его никем, кроме куницы. Заметив, что зверек не реагирует на ее движения, мирно задремав, Габи скидывает его в воду, смеется.

- Ты что с ума свихнулась, любовь моя?! - его голос в голове ужасно громкий, почти оглушает.

- Я не говорила, что не буду мстить за шторы.

А потом Габи слышит, как открывается входная дверь.

- Кристания, - шепчет Габи, смывая с куницы шампунь. Через несколько секунд Кристания издает душераздирающий визг.

- Сестрица! - верещит Кристания. - Твои чертовы ножницы! Черт бы тебя побрал и твои чертовы ножницы! Я на них наступила!

Да, вчера она бросила их где-то в коридоре, так и забыв подобрать.

Габи оставляет куницу барахтаться в мыльной воде, открывает дверь ванной. Кристания вертит на пальце окровавленные ножницы, из пятки у нее сочится кровь.

Ее бледная кожа, прозрачные глаза, светлые волосы и вздернутый нос, усыпанный веснушками, придают ей вид загробный, и в то же время очаровательный.

Кристания вполовину младше Габи, но выглядит лет на семь старше. Когда-то Кристания была богатой дочерью словацкого купца и мечтала заниматься медициной, но будучи девушкой, не могла исполнить это иначе, чем заняться колдовством. Она сама нашла Раду, и он оценил ее усердие. Кристания мечтала о магии жизни, но Слово у нее вышло совсем другое. Ее идея фикс - оживить мертвого, поэтому она и работает поблизости от морга, проводит при случае свои эксперименты. За четыреста лет она пробовала поднимать едва убитых, сшивать новое существо из многих и даже восстанавливать скелеты. Пока у Кристании не получилось ни единого раза.

Зато у нее потрясающе получается кое-что другое. Ее слово было Смерть, и она убивает, как богиня. У Кристании невероятный талант, она умеет множество вещей, связанных со смертью - от простой остановки сердца до подстроенного несчастного случая. Кристания умеет вызывать смерть физически и призывать ее, как проклятье. Но все это совершенно не то, чего она когда-либо хотела.

- Ну? - говорит Кристания, хрупкая, как куколка и злая, как собака.

- Что "ну"?

- Извинись, или я отделаю тебя так, что...

- Это если ты меня найдешь, - безмятежно говорит Габи, а потом добавляет. - И если вспомнишь об этом после того, что я тебе покажу.

Габи отходит, пропуская Кристанию в ванную, и та останавливается, как вкопанная.

- Раду? - шепчет она, глядя на куницу. Судя по всему, Раду что-то отвечает ей, но Габи не знает, что именно. Она выходит, не собираясь им мешать. Как бы ни были они близки с сестрой, Габи не стала бы вмешиваться в дела настолько личные, как встреча с Учителем.

Она возвращается на кухню, допивает свой остывший кофе и закуривает сигарету. Курить Габи тоже нравится оттого, что этого не делали в том месте и времени, где она росла.

Сладкий кофе Габи заедает сладчайшим шоколадом, и горький дым сигарет только делает вкус ярче. Минут через десять, когда Габи закуривает уже третью сигарету, раздается звонок в дверь, Бодрийяр надрывается в пении с новой силой, вообразив себя, вероятно, сторожевой канарейкой.

Кристания и Раду открывают дверь раньше, и, выбравшись в коридор, Габи видит довольно своеобразную картину. Раду, совершенно обнаженный и Кристания, еще крутящая на пальце окровавленные ножницы, дверь нараспашку, а за ней самый христианский из всех виденных Габи мальчиков: застегнутый на все пуговицы с крестом под воротничком и беззащитно-строгими глазами. Габи пролезает под руку Раду, смотрит на мальчишку, который открывает и закрывает рот, будто аквариумная рыбка.

- Здравствуйте? - подсказывает она.

- З-здравствуйте, - говорит он.

Габи легко ловит его взгляд, вглядывается в темную радужку, но видит не ее, а картинку перед глазами мальчишки. Скалящегося и голого Раду, Кристанию, с ее ножницами, саму себя в одной только длинной майке с мороженками. Габи изменяет все, что ей захочется, и вот Раду уже одет точно так же, как мальчишка: белая рубашка с застегнутым наглухо воротником и черные брюки, а Кристания и Габи в воскресных платьях, и никаких ножниц. Габи моргает, возвращая себе собственное зрение. Простые иллюзии делать легко, а держать только чуточку сложнее. Внутри разливается тепло ее Слова, и Габи жмурится от удовольствия.

- Простите, - говорит мальчишка шокировано. - Мне на минуту показалось, что...

Он протирает глаза, сглатывает.

- Это бывает, - говорит Раду. - Нереализованные желания и подсознательные страхи.

Он улыбается Габи, поправляет несуществующий воротник, а она смеется.

- Ты, наверное, хотел поговорить о Боге, - предполагает Кристания.