Прощай, творение

В конце концов, теперь она может бесконечно есть сладости, о которых и подумать не могла в том далеком году. Только теперь Габи осознает в полной мере, что такое сладость, и, о, как ей нравится.

Для сестрицы Габи берет сыр, орехи и две бутылки вина. У Кристании свои представления о прелестях современного мира, и не Габи ее разубеждать. Габи нравится бродить в супермаркете, иногда она даже заходит просто так, будто в музей. Рассматривает цветастые упаковки с забавными рисунками и броскими надписями, читает состав, от которого создается впечатление, будто люди творят еду из ничего, как Господь творил мир.

Габи бродит вдоль полок, от изобилия вкусной, сладкой еды у нее кружится голова, и тогда она думает: люди не вернулись в Эдем, но построили новый прямо на земле.

Человек, конечно, привыкает ко всему, даже к самому прекрасному в жизни. Так Габи привыкла к паровым двигателям, самолетам, кино, и все же ей не верится, как много достигли люди.

Габи проходится под беспощадным электрическим светом, проводит рукой надо льдом в отделе с охлажденным мясом.

Не будь у нее магии, она сошла бы с ума от того, как прекрасен один лишь сетевой супермаркет в спальном районе, не говоря уже о куда более впечатляющих вещах.

Габи смотрит, что везут в своих колясках и несут в своих корзинах другие люди. Она видит мужчину, взявшего овощную смесь с приветливыми изображениями глазастых брокколи, пакет молока и секатор, отчего-то Габи это смешит. Габи замечает и двух хихикающих девушек, везущих две бутылки виски и две зубные щетки.

В очереди на кассе, Габи ловит момент, чтобы засунуть в рукав пару крохотных шоколадок. Разумеется, ей совершенно не обязательно воровать, чтобы получить их, но особым таинством Габи кажется обмануть видеокамеры.

Продавщица - грузная женщина с тяжелыми веками, укрывающими печальные темные глаза. Она методично и сонно пробивает продукты, и только когда Габи говорит:

- И можно пачку "Лаки Страйк", пожалуйста? - взгляд у продавщицы становится более осмысленным. Она смотрит на вино, на Габи, снова на вино и, наконец, спрашивает:

- Лет-то сколько?

- Девятнадцать.

- Непохоже. Школьница, небось. Паспорт давай.

Габи вздыхает, лезет в рюкзак за паспортом, попутно скидывая туда шоколадки из рукава, и протягивает документ продавщице. Разумеется, паспорт на имя Габриэллы Вираг поддельный, а потому отражает удобный для Габи возраст.

- Хорошо, - говорит продавщица с некоторым недоверием. - С тебя пять тысяч форинтов.

Габи смотрит, нет ли никого за ней. К счастью, никого не оказывается. Не всегда удается провернуть этот фокус. Габи ловит взгляд продавщицы, улыбается ей, чувствуя жжение в глазах, будто она долго смотрела на солнце. А потом некоторое время роется в кошельке. Достав оттуда банкноту в тысячу форинтов, протягивает продавщице.

- А поменьше нет? - спрашивает та недовольно. Габи только пожимает плечами, и продавщица еще некоторое время механически набирает для нее сдачу с двадцати тысяч форинтов.

Забрав сдачу и пакеты, Габи выходит на улицу. Будапешт принимает ее в прохладные объятия Третьего района. Начинает холодать, осень уже вступает в свои права, и Габи натягивает шапку на уши. Габи до сих пор не сумела освоить умение одеваться по погоде. Короткая джинсовая юбка и кроссовки - слишком холодны для ноября, а вот зимняя куртка слишком тепла. Одну только шапку Габи надела вовремя и не жалеет об этом. Натянув шапку на уши, Габи снова подхватывает пакеты и спускается по лестнице. Третий Район - один из самых древних, здесь были римские посты еще в античности, но во времена развитого социализма, весь Третий район оказался застроен типовыми многоэтажками, скучными и симметричными.

Длинные ряды пятиэтажных панельных домов соседствуют с высокими коробками шестнадцатиэтажных, а между ними в беспорядке располагаются дворики. Лавки у подъездов служат насестом для старых кудахтающих бабулек, качели и горки призваны развлекать малышей. Габи любит Третий район, умилительный в своей абсолютной обычности, и все же по ночам здесь неуютно. Горящие окна смотрят, будто угрожающие глаза огромных чудовищ.

Подъезд одной из безликих типовых многоэтажек, в которой живут Габи и Кристания, представляет собой жалкое зрелище - грязное, тускло-зеленое место с пустыми пазухами там, где на потолке должны болтаться лампы. В полной темноте, но без какого либо страха, Габи поднимается на девятый этаж. Только оказавшись почти у двери квартиры, Габи чувствует смутное беспокойство.

Они с Кристанией, разумеется, ставили защитный ритуал, но ни Слово Кристании, ни Слово Габи и близко не относится к охране или защите, а значит взломать их неловкую сигнализацию мог любой, кто имеет хоть какие-нибудь представления о Ритуалах Общего Круга.

Глаза у Габи тут же начинает покалывать снова, она зажмуривается. Совершенно незачем тратить силу, пока она не увидела врага в лицо, при условии, что враг вообще существует не только в ее воображении.