Прощай, творение

Как ни в чем, ни бывало, Габи открывает дверь. Но квартира оказывается темна и пуста, по крайней мере, на первый взгляд. Кристания давно уже на работе, сейчас она медсестра в больнице, что позволяет ей иметь доступ к моргу, особенно удобный в ночные смены. Ее атласы по анатомии раскиданы по всему коридору, что, впрочем, вполне обычное дело для Кристании.

Габи ставит сумки в коридоре, проходит в свою комнату, включает свет. С виду все в порядке. На столе лежат "Слова и вещи" Мишеля Фуко, книга, в которой по утверждению Кристы никто не может понять ничего, но Габи она помогает разбираться с собственным Словом. Кроме того, рядом покоится учебник по физике за десятый класс. Габи давно решила, что самый лучший способ оставаться в курсе происходящего в мире науки - читать школьные учебники. Все по-настоящему важное, актуальное и похожее на правду, появится, в конце концов, там.

На подушке Габи лежит записка от Кристании, где ее некрасивым почерком выведено: "Бодрийяр скончался, прости меня, пожалуйста, солнышко!".

- Что ж, - говорит Габи. - Смерть, это единственное, что не имеет потребительской стоимости.

Габи выключает свет и идет в гостиную. Пения Бодрийяра, их канарейки, и вправду не слышно. Кристания, когда у нее что-то не получается, частенько злится, а когда она сильно злится, кто-нибудь умирает. Бодрийяр лежит на дне клетки, холодный и желтый, как и его недавний предшественник Соссюр. К Бодрийяру Габи еще не успела привязаться, оттого к потере она относится с некоторой долей иронии.

Габи протягивает руку, достает трупик канарейки, гладит его кончиком пальца по клюву и кладет на стол рядом с телевизором.

- Подожди-ка, - говорит она. - Я только найду, в чем тебя похоронить.

И именно в этот момент Габи снова прошивает ощущение чьего-то присутствия. Опять забеспокоившись, Габи идет в ванную, где в ящике для лекарств, хранятся у них амулеты и заклинания.

Ослепленная слишком ярким светом, Габи выхватывает ящик и принимается перебирать его содержимое. В ящике вместе с баночками зеленки и спирта, бинтами и пластырем, упаковками таблеток, теснятся волчьи зубы, лунные камни, мешочки с пеплом и сушеные травы. Габи чувствует, как ее пальцы обжигает защитный амулет: простой серебряный круг с паутиной из золотистых ниток внутри. Если они с Кристанией все сделали правильно, эта штука не позволит применить магию против Габи, пока амулет касается ее кожи. Единственная причина, по которой Габи не носит его постоянно - чем дольше он испытывает контакт с ней, тем больше выдыхается вне зависимости от того, отражает магические атаки или нет.

В конце концов, ищейки Гуннара не каждый день к ним наведываются. Странно только, что Гуннар окончательно потерял совесть и посылает к ним своих ручных колдунов.

Габи слышит, как кто-то скребется снаружи. Будто бы маленький зверек цепляется когтями за шторы. Звук далекий, кто бы ни вошел в ее дом, он больше озабочен порчей штор, чем нападением. Габи прошивает мысль неожиданная и радостная, даже, пожалуй, слишком радостная, чтобы ей поверить. Некоторое время Габи играет с этой мыслью, но отбрасывает, в конце концов, убедившись в ее фантастичности. Нащупав маникюрные ножницы, Габи выходит из ванной. Вряд ли это оружие достаточно мощно для того, кто сумел проникнуть в их дом, но план очень прост. Пока незваный гость поймет, что его магия не работает на Габи, она успеет ослепить его иллюзией, а потом воткнет ножницы ему в горло.

Как только Габи выходит из ванной, шорох и скрежет прекращаются, сменяясь пением Бодрийяра. Габи замирает, а потом отбрасывает ножницы и несется в гостиную. Ошибки быть больше не может.

В кресле сидит он, Габи сразу узнает, даже в темноте. Бодрийяр сидит у него на пальце, хотя Габи и Кристанию он в своей прошлой жизни побаивался и близко к себе не подпускал.

Габи включает свет, все еще не до конца доверяя своим глазам, а потом визжит, радостно и удивленно:

- Раду! Раду!

На нем штаны цвета хаки, грязные берцы и черная майка, а поверх болезненно-оранжевая синтетическая шуба, явно предназначенная женщинам.

Габи бросается к нему, и он подхватывает ее на руки, легко и привычно.

- Ты похож на молдавского сутенера, - смеется Габи.

- По крайней мере, половина твоего утверждения - правда, - говорит он. И он совсем не изменился за то время, пока Габи его не видела. Впрочем, он совсем не изменился с того момента, как Габи впервые встретила его. - Угадай, без кого не был по-настоящему прекрасен рассветный Тибет?

- Лучше скажи, ты просветлился?

Вот уже лет десять, как Учитель оставил их с Кристанией. Для людей вроде них - даже не срок, и все же Габи и Кристания скучали каждый день, ведь до этого он ни разу их не бросал.