Прощальные слова

— В конце концов, нам удалось ее реанимировать. Мои предположения о смещении кардиостимулятора, когда она упала на пол, оказались верными. Кардиостимулятор не причинил ей вреда, но он перестал выполнять свои функции. От падения у нее повысилось давление, и сердце работало в быстром темпе, поэтому аритмия застала ее врасплох. Это привело к панике после потери ощущения пространства.

— С ней все будет в порядке? — пролепетала я.

— Прежде чем установить кардиостимулятор, мы провели несколько более глубоких сканирований ее сердца. Во время компьютерной томографии и ангиограммы мы заметили, что ее аортальный клапан очень узкий. Хотя инсульт был вызван фибрилляцией предсердий, теперь мы знаем, что у нее также имеется сужение клапана. Это означает, что крови труднее проходить через клапан. Возможно, это тоже стало причиной ее сегодняшнего падения. Я думаю, она потеряла сознание из-за недостатка крови, проходящей через клапан и поступающей в мозг. — Информация, слетающая с языка Джексона, беспорядочно крутится у меня в голове. Я понимаю, что все эти сведения не просто так, и мне страшно узнать итог. — Положительная сторона этой истории в том, что мы увидели сужение клапана из-за несчастного случая. В конце концов, мы бы заметили, но учитывая все, что произошло с Амелией за последние несколько дней, важнее всего было стабилизировать состояние, а потом посмотреть, что еще происходит, но теперь мы знаем.

— Что все это значит? — взволнованно спрашивает мама. Медицинский язык сбивает с толку, и я тоже пытаюсь понять слова Джексон. Я только могу предположить, что с сердцем бабушки есть более серьезная проблема, и она не решается кардиостимулятором.

— Это может означать еще одну операцию — замену аортального клапана, если быть точным, — мягко объясняет Джексон.

— Это рискованно? — спрашивает Энни, дрожа и держась за мамину руку.

Джексон садится напротив нас и складывает руки на коленях, наклоняясь вперед. Это его способ спокойно поговорить с нами, чтобы объяснить, что ничего хорошего ждать не приходится. Я чувствую это и вижу в его глазах.

— Да, и я должен сообщить вам свое профессиональное мнение: я не рекомендую делать операцию в ее возрасте и в ее состоянии. Если бы она была на десять лет моложе, я бы сказал, что стоит попробовать, но она уже слаба и немощна. Мне кажется, это слишком рискованно.

— Но я думала, что кардиостимулятор поможет ей с сердцем? — вопрошает мама. Она должна понимать, что все не так просто, но не сомневаюсь, что она в шоке, как, похоже, и Энни.

— Он устранил часть проблемы, — продолжает Джексон. — Ее сердце будет продолжать биться в нормальном ритме, однако сужение клапана вызывает кислородное голодание, что в конечном итоге может привести к сердечному приступу. Я не утверждаю, что так и будет, но это возможно.

— В конечном итоге? — спрашиваю я.

— Девяносто два года — это довольно много, — отвечает он, переключая свое внимание на меня, но при этом в его глазах появляется печаль.

— Времени совсем мало, — беспомощно говорю я.

— Она может либо доживать свой век дома, либо мы можем найти для нее специальное учреждение. Но после того короткого времени, что я знаю Амелию, полагаю, первый вариант будет лучше.

— Джексон, сколько ей осталось? — подавленно спрашиваю я.

Джексон на мгновение замирает. Адамово яблоко перекатывается по его горлу, а грудь вздымается, словно ему требуется огромное усилие воли, чтобы ответить.

— Трудно сказать. У нее может быть еще два года, или что-то может случиться уже завтра. Я не знаю, сколько времени потребовалось ее аортальному клапану, чтобы достичь того состояния, в котором он сейчас находится, поэтому не понимаю, насколько быстро прогрессирует сужение. Если медленно, то это хорошо для нее. — Он снова делает паузу, ему требуется еще один вдох. Я усложнила ему задачу. Сейчас на кону стоит нечто большее, чем просто обычный пациент. Я вижу и слышу это по его с трудом выговариваемым словам. Джексон не хочет причинять мне боль. — Видимо, мне нужно сказать, что… просто наслаждайтесь этим временем и помогите ей радоваться жизни так долго, как только получится. В любом случае это то, что должен делать каждый. Мы будем продолжать давать ей сердечные препараты и средства, разжижающие кровь, и это, вместе с кардиостимулятором, должно предотвратить повторный инсульт.

Мама и Энни обнимают меня, и обе бессильно опускаются на сидения кресел, крепко прижавшись друг к другу. Я чувствую себя беспомощной, глядя в заботливые глаза Джексона, когда он произносит:

— Мне очень жаль.

— Когда мы сможем ее увидеть? — вскрикивает мама.

— Сейчас она отдыхает, поэтому предлагаю повидаться с ней утром.

Они кивают, а по их щекам катятся слезы. Я никогда не была такой эмоциональной, как они двое, но что-то внутри поддерживает мои силы. Я знаю, что должна быть сильной ради них. Я — все, что у них есть.

Мама и Энни подталкивают меня вперед.

— Давай, — говорит мама, — пойдем домой, чтобы немного поспать.

— Я, наверно, останусь здесь, — тихо говорю я ей.