Прощальный поцелуй Греты Гарбо

– Послушай, надо же что-то делать! Нанять юристов, оспорить сделку, отсудить дом.

– У меня нет таких денег. Придется действовать самому. Подозреваю, что дом переоформили по липовым документам или по фальшивой доверенности.

– В прокуратуру писал?

– Нет.

– Ну, так что же ты?

– Послушай, – Кирилл в упор смотрел на нее. – Еще вчера я был в камере следственного изолятора. Вечером меня выпустили, я заехал в московскую квартиру, переоделся – и сразу на поезд.

– Ты говоришь, что у тебя нет денег на юристов?

– Ну…

– Где те, что тебе дал Шмельцов?

– Их уже нет.

– Долги?

– Что же еще? Приют для брошенных жен – шутка.

– Уму непостижимо, промотать такое наследство! – воскликнула Лионелла.

– Вылитая бабка Марфуша! Все те же слова. Повторяю: никаких особых ценностей не было. Все это сказки. Когда после смерти Инессы я вернулся в Москву, нянька отдала мне два кольца – одно с сапфиром, другое с рубинами, три цепочки и брошь с аквамарином. Пока я учился, все ушло в скупку. Какие там деньги…

– Вспомни… Когда Инесса и Ефим Аркадьевич уезжали на съемки, мы перебирали ее драгоценности. Теперь даже странно – она хранила их в обычной шкатулке.

– Время было другое.

– Помнишь колье с изумрудами? Два яруса с бриллиантовым замочком.

– Дед спустил на него всю Ленинскую премию, – заметил Кирилл. – А еще была диадема – ее привезли с фестиваля из Южной Америки. Какой-то миллионер подарил Инессе после показа.

– Кольцо с голубым бриллиантом, жемчужный воротник и браслет из сапфиров. – Лионелла мечтательно улыбнулась. – Но особенно мне нравился ее гарнитур из бриллиантовых серег и кольца…

– Надевая его на палец, Инесса говорила: двадцать два карата – это не шутка. Как будто не было других слов. Ну, сказала бы: красиво, нравится, горжусь… Странной она была…

– И все это досталось ее родственникам. Скажи, почему не тебе?

Кирилл равнодушно пожал плечами:

– Возможно, потому, что тогда мне было на это плевать.

– А теперь?

– Я не думал.

– Послушай… – заговорила Лионелла, и ее голос сорвался на шепот. – Почему ты поверил ей, а не мне?

– Вечный вопрос, – Кирилл усмехнулся.

– Скажи.

– Не хочу об этом говорить.

– Ты не представляешь, как было больно…

– Если не замолчишь, я уйду.

– Ну хорошо, – Лионелла опустила глаза. – Чем я могу помочь?

– Не приставай с глупыми разговорами. Это – уже помощь.

– Нет, я серьезно.

– Если серьезно, не знаю.

– В каком номере ты живешь?

Кирилл показал брелок:

– В двести втором.

– Я – в двести четвертом. Соседи.

Услышав телефонный звонок, Лионелла взглянула на экран телефона и сделала предупреждающий знак Кириллу:

– Это Фирсов. – Затем встала и вышла из-за стола. Отойдя в сторону, зло прошептала: – Что это значит?

– Что именно вы имеете в виду? – голос следователя звучал на редкость доброжелательно.

– Здесь Кирилл Ольшанский.

– Вы сами этого хотели.

– Но почему не предупредили заранее?

– А разве я должен?

Ей нечего было ответить, и она задала вопрос, который пришел в голову:

– Что мне делать?

– А почему шепотом?

– Разве? – Она заговорила в полный голос: – Не заметила.

Наконец следователь догадался:

– Он рядом?

– Он? – Лионелла оглянулась, Кирилла за столиком не было. – Уже нет.

– О чем вы говорили?

– О том, что ему нужен юрист, чтобы вернуть дом. Надеюсь, вы уже в курсе, что его обокрали. И, кстати, вы нашли Криволуцкую?

– Кое-какие соображения на этот счет есть.

– Кое-какие? Чем же вы занимаетесь?

– Жду вас.

– Где? – Лионелла стала оглядываться. – Я вас не вижу.

– Для этого нужно выйти из отеля, свернуть направо, пройти два квартала и снова – направо. Там есть кафе-бистро…

– Послушайте, это слишком. Не могу больше видеть, что вы едите… Это какое-то безумие. Как в фильме «Большая жратва».

– Там не про это.

– В американском варианте. А вы посмотрите итальянский, где играет Марчелло Мастроянни, Филипп Нуаре и Уго Тоньяцци.

– Если можно – краткое содержание.

– Четверо друзей собираются вместе, чтобы нажраться до смерти…

– Дальше не надо.

– Советую посмотреть.

– Итак, вы придете?

– Сейчас?

– Чего нам тянуть. Вы уже пообедали?

– Да.

– Жаль. Тогда только кофе.

– Ну хорошо, ждите, я выхожу.

Сказав так, Лионелла поднялась к себе в номер и переоделась. Выбрала темно-синее платье с закрытой грудью и светлый жакет. Строгий, почти деловой стиль. Если не афишировать торговую марку, в таком наряде легко смешаться с толпой.

Обувшись в белые туфли, она включила кондиционер, чтобы в свое отсутствие выстудить комнату, вышла из номера, спустилась в лифте и покинула пределы отеля.

Егор Петрович объяснил, куда ей идти. В полном соответствии с его объяснениями, она свернула направо – в какой-то извилистый переулок со старыми домами, глубокими подворотнями и парадными входами. Еще один поворот, и она вышла на улицу, типичную для старого Питера. На другой ее стороне Лионелла увидела скромную вывеску «Бистро» и уже собралась перейти дорогу, как вдруг замерла. Недалеко от нее, через три припаркованные машины, разговаривали двое мужчин. Она узнала обоих. Один из них был водителем Петухова. Чеченец спортивного телосложения, он приезжал к ней домой. Вторым был Петр – молодой человек, который досаждал ей звонками.