Прощальный танец (СИ)

— Ч’сэд Чэйр до недавнего времени хорошо продвигался по военной службе, но после того, как его старший брат совершил предательство, вынужден был возглавить семью, — увлечённо начала Сарояна.

— Новоявленный сэйл? — хмыкнула Рениса, искренне удивляясь восторгам матери. — И что же тебя привлекло в нём? Он из бойга или ботропсов?

— Чэйр Ч’хас Дамэрти из рода пятнистых гремучников, — поправила мать. — Вот только не надо воротить нос! Теперь это уважаемый род, все без исключения гремучники поддержали царя Ц’хайла, за что и были вознаграждены! И нам сейчас было бы уместно породниться со столь верным семейством!

— Породниться?! — мгновенно вспыхнула Рениса. — Ты опять за своё?! Разве я не говорила, что не хочу замуж!!!

— Я не желаю слушать твои истерики. Сэйл Чэйр прибудет сегодня на обед, и будь любезна вести себя прилично! — визгливо велела мать, после чего удалилась с самым оскорблённым видом.

Рениса, сжав кулаки от клокочущего внутри гнева, молча проводила её взглядом, но стоило двери закрыться, ринулась к сундуку. Бесчисленные портреты Данье, нарисованные ей за прошедшие дни, разлетелись по комнате, впервые вызывая у своей создательницы только раздражение. Теперь ей нужен был совершенно другой портрет. И почему она только нарисовала его всего один раз? Наконец, Рениса выудила из сундука смятый листок и, торопливо развернув его, воззрилась на улыбающегося демона.

— Пожалуйста! — умоляюще простонала она, разглаживая портрет дрожащими от волнения пальцами. — У нас ведь контракт! Вы же хотели на мне жениться! Так поторопитесь, пока моя сбредившая мать не отдала меня первому встречному!

Но сколько бы ни взывала к портрету Рениса, тот оставался безмолвным. Напрасно она крутила алую серьгу в надежде, что та вновь нагреется, и полученный дар позволит ей услышать ответ. Её ждали лишь холод металла и камня, да безмолвная тишина.

— Ну и ладно! — снова смяв портрет в руке, со злостью прошипела Рениса и, бросив ненавистный рисунок в угол, обиженно добавила: — Сама разберусь!

Кипя от негодования, она вышла из комнаты и направилась в столовую. Отчаянно пытаясь успокоиться, Рениса только ещё больше накручивала себя. Неприятные, мерзкие мысли, как назло, прыгали в голове будто блохи. Она не хотела подводить отца, особенно сейчас, когда предательство Рэла основательно подмочила и без того не безупречную репутацию их семьи. Однако то, что именно Рош внезапно решил отдать её какому-то новоявленному сэйлу, казалось ей довольно странным. Разве отец не должен был сам сообщить ей о своём решении? Или же всё это работа неуёмной матери, которая никак не успокоиться, желая поскорее устроить брак? Остановившись возле дверей в столовую, Рениса резко выдохнула. Нужно было как-то ещё пережить семейный завтрак.

Всё прояснилось довольно быстро. Отец на завтраке не появился — уехал рано утром по каким-то важным делам, а мать без конца нахваливала ожидаемого гостя. Послушав её, складывалось впечатление о просто-таки безупречном наге: и красивый, и храбрый, конечно, обеспеченный, разумеется, умный, а ещё добросердечный и невероятно ответственный — взял на себя заботу о брошенных племянниках. И самое важное (что при таких качествах просто невероятно!) — холост!

— Ты будешь первой, а, возможно, и единственной женой! — с восторгом выдала мать свой главный козырь. — Ч’хас Чэйр уверил меня в том, что в ближайшем будущем не рассматривает новых жён и устройство гарема. Разве это не замечательно?!

Вот только все эти напетые матерью дифирамбы не внушали Ренисе никакого доверия. Гремучники относились к среднему сословию и состоятельными никогда не считались. Пусть даже царь и одарил их сейчас какими-то имениями, сделать так, чтобы они приносили доход, им ещё только предстояло. О красоте, храбрости и доброте спорить можно было бесконечно. У Ренисы с матерью в этих вопросах вкус не сходился никогда. То, что Сарояне виделись едва ли не подвигом, у Ренисы вызывало если не смущение, то подозрение. И самым сомнительным выглядел отказ новоявленного сэйла от традиций. С чего бы вдруг выбирать младшую дочь, если статус позволяет взять в жёны жрицу? Только глупец или же некто, оказавшийся в сложной ситуации, откажется от такой привилегии.

«Ну вот и посмотрим, кого ко мне притащила матушка. Круглого идиота, или же хитреца, решившего переложить на жену свалившиеся заботы», — хмыкнула про себя Рениса и весьма неохотно принялась готовиться к знакомству.

Она честно соблюла пожелания матери: надела яркое праздничное платье, которое придало её бледной коже нездоровый серый оттенок; сделала броский макияж, ещё больше подчеркнувший все недостатки и без того невыразительного лица; и соорудила сложную причёску, добавившую ей возраста. Глядя на отражение в зеркале, Рениса ощущала себя лишённой вкуса бэрлокской дамой. Всё в её облике было нелепо, неуместно и нарочито преувеличено. Не хватало только навесить на себя все украшения разом, и сходство получилось бы полное!

Гость ожидал в гостиной. Рениса нарочно чуть-чуть припозднилась, чтобы её ненароком не послали переодеваться.