Прощальный танец

— Но Каэр! Там же война! Как я могу бросить свою страну в такое сложное время? — со всей горячностью, на которую был способен, заявил Дамиан.

— Это уже не ваша война. Вас, как пешку, из неё выбили, так что, если желаете вернуться ферзём, вам следует набраться сил!

Суровые слова Маркуса вызвали горечь. Дамиан прекрасно осознавал, насколько они правдивы, и от того ему становилось ещё более противно. Вновь получалось, что им просто воспользовались, а затем выбросили за ненадобностью. Знать бы ещё зачем? Торик вполне мог стать королём и сам. Он же был кандидатом, для чего было всё так усложнять?

Терзаемый мучительными размышлениями, Дамиан и не заметил, как они покинули зимний сад и вышли в просторную галерею. По обеим сторонам между длинных полукруглых окон висели портреты предков. Все, как один, надменные и высокомерные. Они взирали на него если не с осуждением, то с явным пренебрежением. Дамиан насчитал едва ли пару-тройку добродушных лиц, а у портрета отца и вовсе остановился. Молодой Джулиан улыбался сверкающей улыбкой, а в его мягких карих глазах плясали озорные искры. По-видимому, отец всегда отличался неунывающим нравом, и годы ничуть не изменили его. С грустью от того, что, вероятно, своим промедлением он вызывает у родителей беспокойство, Дамиан отступил в сторону и, покосившись на последний портрет, застыл на месте. С картины на него взирала в полный рост Нэйдж! Он судорожно потёр глаза, думая, что от переживаний его зрение помутилось. Но кокетливая улыбка Нэйдж никуда не исчезла, как и томный с поволокой взгляд.

— Ваше Величество, что-то не так? — спросил шествующий рядом Маркус, однако Дамиан не мог выдавить и слова. Он, как зачарованный, продолжал взирать на портрет, тщетно выискивая в том несоответствия и изъяны. И не находил! Сердце тревожно забилось в груди, а выстроенные недавно мысли вновь разметались по черепной коробке. Всё смешалось, превратившись в хаос. И трудно было бы предсказать, сколько ещё времени Дамиан вот так простоял, как громом поражённый, если бы его не одёрнула Молли:

— Эй, хватит уже глазеть на портрет моей мамы!

Глава IV. Ветренный день. Рениса

Рениса:

Канун Чёрной ночи, тринадцатый день после исчезновения короля Дамиана

Несмотря на то, что Рениса сотни раз продумывала возможный диалог с отцом, оказавшись с ним наедине, она растерялась. Все заготовленные слова показались ей нелепыми и глупыми, а собственное поведение постыдным и даже подлым. Отец едва ли заслуживал ещё один нож в спину, особенно сейчас, когда всё итак было очень и очень непросто. Вот только промедление ничего не решало, а, скорее, напротив, могло обернуться настоящей бедой.

— Простите меня, отец, — виновато опустив голову, произнесла она, а затем, так и не поднимая глаз, честно призналась: — Я вас подвела и… обманула. Те платья и туфли подарил мне агни…

Рош молчал, и эта тишина пугала безмерно. Рениса нерешительно подняла голову и осторожно взглянула на отца. Сердца беспокойно затрепыхались внутри: она впервые видела того таким несчастным. Рош, сгорбившись над столом, закрыл лицо руками и не шевелился, застыв, словно скорбная статуя.

— Я… знаю, что повела себя, как дурочка, — залепетала Рениса, но отец её остановил.

— Те сведения о готовящейся войне на Каэре ты тоже получила от агни? — убирая руки от усталого и посеревшего лица, холодно спросил он.

— Д-да…

— Мне следовало догадаться, — горько хмыкнул Рош. — Ты была слишком лёгкой мишенью.

Рениса ощутила себя ещё более скверно. Ей было крайне неприятно осознавать, что в глазах отца она оказалась настолько наивной и невежественной. Но лучше уж так, чем вскроется истина и её отношения с Данье.

— Я была неосторожна, — вновь склонившись, виновато пробормотала Рениса.

Отец тяжело вздохнул и вновь подхватил со стола письмо.

— Должен признать, агни Аулус весьма великодушен и щедр, раз предлагает именно брак. Но… — Отец затряс конвертом и продолжил: — … твои решения сбивают меня с толку. Всего полмесяца назад ты устроила истерику, твердя, что не желаешь замуж ни при каких условиях, однако агни пишет, что получил твоё согласие. Он тебя соблазнил?

— Нет! — залившись краской, воскликнула Рениса. Она и подумать не могла, что отец устроит ей такой постыдный допрос.

— Сейчас не время для лжи, Рениса. — Голос отца стал строже. — Ситуация очень серьёзная!

— Но между нами и правда ничего не было! — Её сердца гулко забились в груди, а в глазах предательски защипало. Сейчас Рениса осознавала, что явно недооценила отца, и тот понимал куда больше, чем ей хотелось бы! Вот только она даже под страхом смерти не признается о своих отношениях с Данье!

— Допустим, — неохотно отступил отец, но лишь затем, чтобы нанести новый удар: — Значит, тебя шантажируют?

Рениса инстинктивно вздрогнула, но быстро взяла себя в руки и попыталась перехватить инициативу: