Прощание без возвращения?

Слово «идиотка» показалось Труде Пайер все же слишком резким. Она напрягла всю свою волю и вычеркнула это слово. Рейнхарт тут же скорректировал: «… если ты глупа». И затем в скобках: («Собственно говоря, я продиктовал «идиотка»!) И ты, бедная, милая мама, была почти потрясена его разглагольствованиями! А еще и книжка «для образованных дилетантов», которую он принес тебе на следующий день! Да там же полно глупостей. Потому что господа ученые хотят все объяснить с научной точки зрения! Но в этом случае это невозможно. Я люблю тебя, мама. Я люблю тебя и всегда с тобой. Твой Рейнхарт».

Интересны также сообщения Рейнхарта о местоположении его могилы. В официальной «похоронке» было написано всего лишь: «Погиб под Шимонторией (Simontorja), похоронен в Силаш-Балхаш (Szilas-Balhas)». Рейнхарт подтвердил это, передал — также через медиума — местоположение и отметил, что его могила — четвертая слева в третьем ряду солдатских могил, находящихся на маленьком кладбище, у самой церкви. Он попросил маму проверить эти сведения через Австрийский Красный Крест. Там ее отослали в венгерскую миссию. В конце концов ей порекомендовали обратиться к некоей венгерской судебной переводчице в Вене. Адрес ей дали. Труда Пайер навестила даму: «Я сидела за большим круглым столом напротив переводчицы-венгерки, говорившей на ломаном немецком языке. Раскрыв толстый географический атлас-справочник, она долго искала местечко Силаш-Балхаш, но так и не нашла. Вблизи Шимонтории, правда, нашлось местечко под наз-ванием Мецё-Силаш (Mezö-Szilas). Дама спросила, не то ли это место, которое я ищу? Но этого я не знала. Мы стали советоваться, а не написать ли переводчице все же в этот Мецё-Силаш?

На столе лежал хозяйский карандаш. И вдруг я ощутила непреодолимое желание взять его. На столе лежал также лист бумаги. И прежде чем я успела что-то подумать, на бумаге появилась фраза, написанная моей рукой, но почерком Рейнхарта: «Да, я знаю, это то самое место. Раньше оно называлось Мецё-Силаш». В это время пришел домой муж переводчицы, отставной полковник старой австро-венгерской армии. Он, в свою очередь, полистал какой-то справочник генерального штаба, заглянув еще и в новейший список городов и сел Венгрии. Вскоре он подтвердил, что городок Мецё-Силаш лишь несколько лет назад был переименован в Силаш-Балхаш. Но тут возникли новые проблемы: куда писать? Направить запрос в администрацию кладбищ или в муниципалитет городка? Рейнхарт ответил и на этот вопрос. Через минуту на листке бумаги появилась фраза: «Пишите бургомистру, потому что администрации кладбищ там нет. Р.» Три недели спустя Труда Пайер получила от главного муниципального врача доктора Эрнё Фесля (Ernö Feszl) письмо из местечка МецёСилаш/СилашБалхаш, где все данные ее сына полностью подтверждались.

Итак: у сенситивной Труды Пайер следует констатировать ярко выраженную способность к так называемому «автоматическому письму». То есть она записывала информацию, которая не могла ей быть известной. А то, что она написала слово «идиотка», явно говорит о том, что написанное ею не имело никакого отношении к ее собственной воле. В этом отношении показательно высказывание ее сына о том, что она «перенимает» его мысли и как медиум записывает.

Предостережение из мира иного о том, что не следует излишне увлекаться медиальным письмом и не кичиться этим даром, тоже можно рассматривать как доказательство независимости сообщений от личности медиума, и тут для опытного исследователя потустороннего мира нет ничего нового. То же касается и замечания, что глубокая скорбь одного или нескольких еще живущих в этом мире близких людей, причиняет перешедшему в мир иной душевную боль. А фраза Рейнхарта, что в ином мире он существует без «времени, пространства и тела» относится, конечно же, только к отсутствию земного тела; ибо и духовное, интеллектуальное имеет форму, а в особенности человеческий дух, продолжающий жить в своем флюидном теле.

Что касается самой способности медиального письма, то критики, в конце концов, всегда попытаются свести все к обману или больной фантазии. Хотя бы ради собственного спокойствия, дабы не делать для себя никаких личных выводов из факта существования жизни после смерти. Однако для человечества было бы, без сомнения, лучше, если бы знания о нашем бессмертии как можно шире распространились среди человечества. Профессор Германн Оберт (Hermann Oberth), «отец немецкого ракетостроения», пишет в своей книжечке «Катехизис Уранидов», вышедшей в 1966 году, о собственном внечувственном переживании (опыте):

«Каждый может благодаря позитивному, человеколюбивому образу жизни развить своего внутреннего человека настолько, что узнает о потустороннем мире больше, чем позволено узнать о нем среднему человеку своего времени». И далее: «Однако это произойдет в такой форме, которая будет до конца убедительной только для него самого». Чтобы пояснить эту мысль, профессор Оберт описывает собственное внечувственное переживание: