Прощание с Доном. Гражданская война в России в дневниках британского офицера. 1919–1920

На следующее утро оба пропавших офицера – Кларк и Фитцджеральд – прибыли с фронта без вещей, и нам пришлось призадуматься, как устроить их в переполненный вагон, в котором тем вечером должны были уезжать Лак с супругой. К этому времени в городе нарастала паника, появились большевистские листовки, угрожавшие британским офицерам, которые будут схвачены, пытками или смертью либо сообщавшие жителям о том, что Колчак отступает на Иркутск и что белые армии повсюду отходят под напором красных. Листовки были краткими и точными и звучали настолько правдоподобно, что это пугало, и люди в поношенных пальто стали сновать от одного фонарного столба к другому, вчитываясь в официальные сообщения, и всматриваться в флажки на картах военных действий в окнах магазинов.

Начались грабежи, кто-то бил окна пустых домов, выламывал двери, крушил мебель, взламывал сундуки, а вдоль дорог валялась домашняя утварь и различное имущество. Повсюду в округе вспыхивали пожары, а улицы были забиты людьми, стремившимися на юг. Возле штаба кто-то грузил телеграфную аппаратуру на занесенные снегом грузовики, и люди умоляли солдат забрать их с собой. Но ни у кого не было времени, кроме как на свои собственные дела, и на эти призывы ответа не последовало.

Погода становилась все хуже, и русские кутались во все, что было под рукой, некоторые даже поверх рубашек обвязывались пучками соломы. Железная дорога на юг блокирована, вода на станциях замерзала в насосах, и один за другим тянулись часы мучений, пока длинные цепочки вагонов вились вдоль улиц, прокладывая себе путь сквозь толпы пеших людей, бредущих на стертых ногах вместе со своими пожитками.

Теперь даже войска были охвачены тревогой и старались укрыться в безопасности, и генерал Карпов из пехотного училища, к тому же военный комендант города, стремился подавить эти проявления жесткими мерами. На улицах дефилировали кавалеристы, и он повесил какого-то казачьего капитана прямо перед нашей гостиницей в качестве предупреждения дезертирам.

Я провел весь день вместе с Лаком, пытаясь перегнать последний искалеченный вагон на главный путь станции Новочеркасск, но железнодорожники бунтовали и были неуправляемы. Их обещания никогда не стоили многого, потому что поставлявшиеся ресурсы всегда распродавались, а боеприпасам никогда не удавалось доехать до места назначения. Многие из них были к тому же красными и по возможности вредили. Временами нам приходилось угрожать, но это не особенно помогало, иногда мы использовали солдат, чтобы перегнать вагоны, а тем временем за нами наблюдали мрачные железнодорожники, многие из которых только дожидались прихода большевиков.

Со вздохом облегчения я увидел, что задержавшийся вагон миссии в конце концов был прицеплен к поезду, идущему на Ростов, и, попрощавшись с Лаком и его женой, а также двумя офицерами, уезжавшими вместе с ними, по пути со станции поднялся по холму в последний раз с огромным чувством облегчения, что уже впредь не буду отвечать за склады или беженцев. Все они отправились на юг – теперь сразу же за мостом у Батайска, что в 40 милях отсюда, они будут в безопасности.

А красные уже были в двух днях перехода от Новочеркасска.

Я понимал, что русский штаб в ту ночь слишком занят, чтоб я мог беспокоить людей, поэтому с Дики и еще одним офицером, краснолицым крепким парнем из Девона, Ридом я принял меры к отъезду в получасовой срок, загрузил три деревенские подводы нашими вещами и фуражом для лошадей и поставил наших ординарцев дежурить по очереди во дворе гостиницы, чтобы ничего не украли и не забрали силой. Все еще стоял леденящий холод, изморозь все покрыла толстым слоем, и я опасался, что кто-нибудь воспользуется попытками наших сторожей погреться.

В 3 часа ночи меня разбудили взволнованный переводчик и штабной офицер из дворца.

– Атаман! – прокричал он. – Он не остается с арьергардом Янова! Он уезжает в 5 часов утра и очень хочет, чтобы вы и все ваши офицеры воспользовались его спецпоездом и уехали вместе с ним!

Мне по-прежнему была не по душе мысль об отъезде, но, похоже, это был подходящий транспорт для Кларка и Фитцджеральда, а поэтому их отыскали и сказали, чтоб отправлялись.

Пришел Пашков и тоже посоветовал мне уехать.

– Вам лучше бы исчезнуть, пока есть какой-то шанс, – заявил он. – Многие из солдат и горожан превратятся в большевиков, как только уедет атаман.

Однако я решил остаться, и Дики с Ридом согласились со мной. Наша группа теперь сократилась до размеров первоначальной маленькой ячейки, и все, что нам сейчас надо было делать, – это держать связь с Яновым и попытаться выбраться и пострелять по красным в день русского Рождества, когда предстояло последнее большое контрнаступление для спасения города. И лишь тогда я подумал, что предстоит довольно курьезный способ отпраздновать рождение Христа.