Прощание с империей

Роль прежних знаменитых петербургских «званых обедов» на салоне теперь с успехом заменяет массовая сеть общепита «Теремок». С учётом особенности проходящего мероприятия, рядом со столиками разместили картонные фигуры классиков русской литературы в человеческий рост. Можно даже раскланяться с ними за чашкой чая с пирожками…

У меня уже состоялась встреча с главным редактором своего издательства «Алетейя» Игорем Александровичем Савкиным. Поговорили о вышедших и будущих книгах. Через два месяца в издательстве выйдет моя новая книга «Побег за белой ночью», договорились об её презентации на текущую осень и об общих планах на будущий год. Моё творчество представлено в салоне двумя книгами: «В поисках утраченного» и «Прикосновение». Появилось интересное предложение о выставке графических работ.

А ещё на Книжном салоне организована акция в поддержку сельских библиотек. Горожане могут пожертвовать сюда свои домашние собрания книг. Для этого здесь даже установлен специальный бокс. Ожидают поступления около миллиона книг, чтобы потом отправить их в самые дальние регионы страны. Единственное условие, они не должны быть выпущены позднее 2010 года. Похоже, что мне не удастся здесь активно участвовать. Почти вся моя богатая домашняя библиотека классической литературы, справочников и учебников – наследие ушедшего советского времени.

Снова иду знакомыми улицами. Скоро ликующие толпы заполнят всё пустующее пространство, начнётся грандиозный праздник, уничтожающий болезненную скуку. Кто-то снова захочет «опрокинуть этот город во мрак и ужас», «поселить здесь разврат», потому что «деньги жмут ляжку» и их нужно непременно «взлохматить»… Будет яркое уличное театральное действо, больше похожее на бразильский или венецианский карнавал, в масках и без них. В городе обязательно установят новый рекорд по числу марширующих барабанщиков, кто-то поднимется бегом на самый верхний, 87-й этаж башни Лахта центра. Здесь каждый торопится хлебнуть полной меркой из заветной чаши жизни…

Нет, это совсем не по мне. Давно живёт устойчивое внутреннее чувство: «один среди людского шума»… У меня в голове создан мир образов, где существовать гораздо удобнее. Там лучше думается и дышится свободно. Оттого в такое время года хочется поскорее оказаться вдали отсюда, на пустынном беломорском берегу, где на горизонте под скрип старых уключин и хлопанье паруса режет холодную волну одинокая лодка…

Полёт грифонов

Сегодня мне хотелось сделать хорошо узнаваемый питерский рисунок, не повторяя открыточные виды города. Горбатый Каменный мост на канале Грибоедова подходил для этого самым лучшим образом…

Вот, пожалуй, с этой стороны он будет смотреться ещё интереснее. Здесь мост похож на шагнувшего через гранитные берега бронтозавра. За ним эффектно поднимается фасад пятиэтажного дома с эркером. Начинаю набрасывать контуры рисунка в альбоме, он скоро пригодится для обложки новой книги. Смещённая перспектива сужает пространство улицы и наклоняет стены, мост ещё больше выгибает тяжёлую каменную спину над качающейся водой. Вместе с убегающими изгибами металлических решеток всё это больше похоже на отражение в кривом зеркале. Ко мне подходят две женщины и внимательно разглядывают рисунок. Потом, одна из них, спрашивает у меня что-то на английском языке. Пытаюсь понять её, но ничего знакомого, кроме слова «gryphon» (грифон), мне услышать не удаётся. Женщина показывает страницу своего путеводителя. Улыбаюсь и вежливо киваю ей головой.

– Улетели, – я делаю характерный и понятный жест рукой, обозначавший, каким именно образом улетели наши грифоны.

– Say what?

– Туда-туда, – указываю своим большим пальцем вверх, на серое петербургское небо.

Обе женщины смотрят на меня и сочувственно качают головами. Наверное, думают, что я заработался или немного свихнулся.

– That’s whopping great!

– Да, нет, ничего страшного! Как бы вам это объяснить?

Мучительно ищу нужное слово…

– «Mending», в общем, ремонт, по – нашему. Нет сейчас в городе этого моста и грифонов тоже.

Теперь мы вместе смеёмся. Чего не случается в Петербурге на девяностолетие вечно юной и прекрасной Одри Хепбёрн!

«Жить – это как бежать по музею. И только потом вы начинаете по-настоящему осознавать, что вы увидели, думать об этом, наводить справки… и вспоминать»…

На Стрелке Васильевского острова

Петербург и время. Семенцы

Каждый раз, принимаясь за новую работу, начинаю сомневаться в возможности достойно её исполнить. Возомнил, что умею рассказывать, рисовать. Понимаю, что это только иллюзия, придуманный миф и сладкий обман. Каждый раз всё нужно доказывать заново, снова искать и ошибаться, переживать разочарования. Так продолжается до тех пор, пока не почувствуешь напряжённый до боли в висках, бьющийся пульс – свой и начатой работы. Тогда она завладеет твоими мыслями и потребует полного отречения.