Прощание с империей

Впечатление от музея получилось окончательно смазанным, и мы отправились за новыми приключениями. Промчавшись вдоль Обводного канала по ночному городу, наша машина скоро оказалась на Серпуховской улице, 2. Это хорошо известный в городе доходный дом купца Николая Фёдоровича Целибеева в стиле модерн. Перестроенный в 1904 году по проекту гражданского инженера П. И. Ширшова, он теперь пустовал и уже несколько лет медленно разрушался.

Перед нами стоял пятиэтажный дом с пустыми глазницами окон в саване из зелёной строительной сетки и очень похожий на мертвеца. Оконные проёмы первого этажа были заложены кирпичом или забиты досками. Теперь они – словно заклеенные пластырем рты. Когда-то этот дом выделялся своим красивым фасадом с богатыми наличниками, арками, пилястрами и лепными гирляндами. Всё это давно было в удручающем состоянии. Угловой подъём здания придавал дому сходство с огромным пассажирским судном, шедшим в сторону проспекта. Мы обошли вокруг всего комплекса зданий со стороны Загородного проспекта и Подольской улицы. Здесь получались соединёнными три дома, из которых два были ещё благополучно живы и светились огнями окон. У всех был один общий двор колодец.

Вошли в ближайший подъезд со стороны Подольской улицы. Широкие лестницы, рядом тяжелая дверь в крохотную старую лифтовую кабину. С трудом поместились там вдвоём. Двери закрыли сами, никакой тебе автоматики. Нажали кнопку верхнего пятого этажа. В этого момента кабину лифта начало трясти как спускаемый космический аппарат в плотных слоях атмосферы. Мы-то собирались ехать совсем в другую сторону. А может быть лифт не мог подниматься без «гравицапы»? Этого мы точно пока не знали. Ещё секунд пять кабина лифта чихала и вздрагивала, а потом преодолела силы гравитации и медленно, со скрипом поползла вверх. Высота в ней ощущалась хорошо, словно мы болтались под куполом цирка. Наконец лифт замер на самом верху, что-то под нами внушительно громыхнуло, но не упало.

Мы открыли дверь и увидели двор-колодец. Теперь он был под нами, рядом знакомый мёртвый дом-призрак на фоне бледного северного неба. Открытый космос оставался немного выше. За оконным стеклом всё это искривлялось и смешивалось, было чем-то одним, бесконечным и бесформенным. Спускались обратно уже веселее. Наверное, такие тесные кабины лифтов специально создавались в Петербурге для влюблённых. Это не могло им не нравиться…

В гости к дому-призраку я всё же попал. Правда, пошёл туда один, отыскав следующим днём нужную щель среди кованых прутьев ворот под арочным входом. Здесь стояли вечные сумерки, и фонарик совсем бы не помешал. В какой-то критический момент мне хватило своего мобильника. Под ногами постоянно хрустели какие-то обломки. Разрушение здания началось уже давно. На лестницах балюстрады оказались кем-то срезаны. Подниматься вверх для безопасности следовало ближе к стене. Об этом уже писали. Знаменитые балюстрады с цветами и драконами, «объекты исторического культурного наследия» при живом охраннике попросту ушли куда-то в скупку как заурядный металлолом. Даже стихи про это написали:

Улетели драконы под свист урагана.
Полоснуло крыло по открытой душе.
Кровоточит на лестнице старая рана.
Не вставай на крыло – не вернутся уже.

Вот так, под шорох крыльев стая драконов двинулась с насиженных мест и скрылась «в ледяном заоконье». Но и без них парадные дома Целибеевых всё ещё поминали о своей былой роскоши, сохранились резные исторические двери. Это совсем не наш «коммунальный советский быт». Впереди в полутьме обозначился камин, потолки комнат были сильно декорированы: цветы, разные ленты. В пустых помещениях старого дома остались следы покинутого чужого человеческого жилья, мёртвая зона для блуждающих сталкеров. Видеть всё это здесь, в самом центре густонаселённого города, было немного странно. Это похоже на применение в доме неизвестного оружия массового поражения. Ведь были же здесь когда-то нормальные люди, которые жили интересно и работали с увлечением…

У новых хозяев таких старых домов теперь часто не хватает фантазии дальше создания ресторанов, отелей или бизнес центров. Каждый раз они старались доводить такие здания до обрушения. Так с ними чаще всего и происходило после длительного отключения отопления. Нужно было только выдержать дом в таком «зачехлённом» виде, создававшем для окружающих видимость начала какой-то строительной работы. Производить настоящую реконструкцию исторического здания сложно и дорого, хотелось получить быструю отдачу от вложенных средств. Краеведы рассказывали, что по этим улицам любил прогуливаться служивший в Семёновском полку Суворов, здесь снимали свои квартиры Белинский, Достоевский и Блок, а рядом, на Подольской улице, родился Шостакович. Может быть, теперь всё это имело другую цену?