Прощание с империей

Убийцей генерала стала 27-летняя сельская учительница, эсерка Зинаида Васильевна Коноплянникова. До этого она три года жила в Гостилицах под Петергофом, откуда началось её «хождение в народ»: она учила крестьянских детей грамоте, ставила с ними спектакли. В 1902 году Зинаида Коноплянникова была впервые взята под наблюдение жандармами: «У Коноплянниковой имеется большое количество книг, в которых говорится, что Бога нет, а потому не может быть и земного царя, а кроме книг печатных, … есть и свои рукописные сочинения такого же рода». В 1903–1904 годах Зинаида Коноплянникова несколько раз арестовывалась за революционную пропаганду среди крестьян. В общей сложности её около года содержали в Трубецком бастионе Петропавловской крепости, и она ещё больше ожесточилась. Крестьяне в Гостилицах в Бога и Государя своего продолжали верить и исправно ходили в местную Троицкую церковь. Говорят, иконостас там был старинный, ещё от царевны Прасковьи Фёдоровны, матери императрицы Анны Иоанновны. Он создавал прихожанам особый молитвенный настрой. Они приносили в храм свои домашние иконы и ставили их на специально устроенные для этого полочки. C 1906 года Коноплянникова – член Летучего боевого отряда Северной области. Время для разговоров было окончено, дальше начиналась смертельная схватка…

Глядя на фотографию этой скромной и опрятной девушки с миловидным лицом, пытался разглядеть в ней будущую судьбу террористки. Признаюсь честно, у меня ничего не получилось. У молодых женщин до 1917 года выбор был небольшим. Выйти замуж или выбрать себе профессию учительницы, акушерки или врача. Кто-то из них шёл на Бестужевские курсы, мечтая стать новой Софьей Васильевной Ковалевской. Другие начинали своё «хождения в народ», желая улучшить жизнь простых людей, занимались их просвещением. Это тоже было непросто. Часто разочаровавшись, испытав унижения и давление власти, они обращались к революционной деятельности и террору. Такие молодые женщины становись для последующего поколения «мадоннами революции»…

26 августа 1906 года в Трубецком бастионе Петропавловской крепости состоялось заседание военно-окружного суда по делу З. В. Коноплянниковой. Считается, что в своём заявлении на суде Коноплянникова впервые ввела понятие «красный террор».

Партия решила на белый, но кровавый террор правительства ответить красным террором…

У историка Ольги Михайловны Морозовой, посвятившей немало времени изучению периода революций и гражданской войны, по этому поводу удачно замечено: «И красный мак и белая ромашка растут на проклятой земле».

В два часа дня объявили приговор: повешение. 28 августа великий князь Николай Николаевич утвердил приговор, а в ночь с 28 на 29 августа З. В. Коноплянникова была доставлена в Шлиссельбургскую крепость и в 9 часов 26 минут утра 1906 года повешена, став первой женщиной, повешенной в России в XX веке.

Очевидец рассказывал: «До последней минуты она держала себя с полным самообладанием, последней своей воли не объявила, от напутствия священника отказалась. Выслушав приговор, она отстегнула от платья белый крахмальный воротничок, обнажила шею и дала связать себе руки. Палач быстро управился с нею». У него осталось ощущение, что она шла на смерть так, как идут на праздник. Её последними словами стали: «Товарищ, верь, взойдет она, звезда пленительного счастья»…

Изучая историю жителей Офицерского дома, узнал для себя немало интересного. Разные у этих офицеров получались судьбы. Кто-то из них погиб в годы Первой мировой войны и гражданского противостояния, другие эмигрировали из России или были позднее расстреляны в Ленинграде по приговорам судов, инициированных ОГПУ против бывших офицеров императорской и белой армии.

Жил здесь когда-то и самый последний командир Семёновского полка А. М. Поливанов, расстрелянный в 1930 году. О нём в своих мемуарах, изданных впоследствии в Буэнос-Айресе, вспоминал Ю. В. Макаров: «Начальник команды Алексей Матвеевич Поливанов (для офицеров просто «Матвеич», да и для нижних чинов неофициально тоже), небольшого роста, плотный, с бульдожьей физиономией. Новое тёмно-серое летнее пальто, тёмные, высокие лакированные сапоги, со множеством складок, ремень, портупея, шнур, всё с иголочки, всё блестит. Рука в белой перчатке с оттопыренным большим пальцем слегка вздрагивает у барашковой шапки»… За этим подробным и внимательным описанием – тоска автора по потерянной России и безвозвратно ушедшему прекрасному для него времени…

Те, кто оказался в этом доме уже после них, прожили трудные годы вместе со страной и героическим Ленинградом. Они воевали на фронтах Великой Отечественной войны, прошли через страшные дни блокады. Минуло немало времени, но бывший Офицерский дом и сегодня не растерял своих связей с армией.