Прощание с коммунизмом. Детская и подростковая литература в современной России (1991–2017)

Когда доктор спрашивает Сашу о пережитом, она отделывается общими фразами и говорит, что не помнит подробностей, тогда как на самом деле помнит все до мельчайших деталей. В ее памяти запечатлелся ужасный момент взрыва и мертвые тела вокруг503. Она помнит мужчину в колючем пальто, убитого во время атаки, – он невольно спас Сашу, поскольку его тело заслонило ее от взрыва. Много месяцев спустя участники книжного клуба в Калининграде, членом которого стала Саша, обсуждают темы и сюжеты, прямо относящиеся к ее жизни: невозможность выбора («Лотерея» Джексон), случайности, за которыми следуют непредсказуемые события («Голодные игры»), трансформацию самого себя («Голодарь» Кафки). Главный урок повести – книги, которые она читает, учат героиню выражать свои эмоции и чувства; именно после обсуждения этих книг у нее появляются силы встретиться лицом к лицу со своей травмой и рассказать другим о том, что случилось.

Темы, сюжет и даже название повести «Голос» во многом напоминают знаменитый роман 1999 года «Говори» американской писательницы Лори Хальс Андерсон; таким образом, протягивается нить между российской и мировой литературой young adult504. Мелинда Сордино, героиня романа «Говори», после серьезной травмы – изнасилования на школьной вечеринке – не может говорить. В обеих книгах травма настолько сильна, что героини в прямом смысле лишаются дара речи: с обеими случилось что-то такое страшное, что хроническая депрессия не находит себе выхода в словах. Героиня романа «Говори» не может выразить себя вербально и пытается начать рисовать; в конце концов ей удается рассказать учителю рисования о том, что произошло505. Обе работы используют жанр young adult – страшные события, обрушившиеся на героинь, не оставляют больше места детской невинности; чтобы их пережить, надо сформировать новые, более взрослые представления о мире. В Сашином случае помощь сверстников и сила литературы помогают ей снова увидеть себя «обычным человеком»506.

В повести «Голос» есть и еще одна тема: понимание своего места в истории и связь собственного травматического опыта с тяжелыми событиями прошлого, страданиями других. Новый друг Саши, Стас, рассказывает девочке о судьбе своего деда, сержанта Рыжова, который во время Второй мировой войны сражался под Кенигсбергом, теперешним Калининградом. После войны дедушка Стаса узнал, что его родная деревня полностью уничтожена немцами. В то же время он своими глазами видел систематическое разрушение немецких городов советскими войсками507. Рыжов осел в Кенигсберге и только тридцать шесть лет спустя узнал о зверствах фашистов по отношению к еврейскому населению города и уничтожении трех тысяч евреев в пригороде Кенигсберга. После смерти деда его внук решает записать рассказы деда о страшной истории этого региона. Эти пятнадцать страниц «истории в истории» позволяют Саше понять, что полностью стереть память о насилии невозможно, что тень этого насилия остается навеки, «как тени Хиросимы, которые появились на стенах и асфальте после взрыва атомной бомбы»508. Понимание того, что в ней самой есть тень, которая никогда ее не оставит, и то, что миллионы людей, живших до нее, тоже пережили ужасные трагедии, заставило Сашу рассказать Стасу, что случилось с ней самой. Возможность поделиться с кем-то своими переживаниями позволяет ей – впервые за много месяцев – дышать свободнее; разбивается стена, отгородившая ее от других.

Мы видим, что в этом и других произведениях в жанре young adult, в России и по всему миру, субъектность подростка приравнивается к речи и возможности поведать собственную историю. Такая возможность высказывания и новое изображение внутреннего мира ребенка и подростка в отечественной прозе после 2012 года стали поворотным пунктом в развитии литературы, они заменили двойные нарративы: как те, в которых взрослый голос оказывался более важным, так и те, где два голоса смешивались между собой. Нельзя сказать, что взрослый голос совершенно исчез из современной литературы young adult: в повести «Голос» сквозь речь Саши постоянно прорываются высказывания ее бабушки509. Пропуская взрослый голос через фильтр восприятия протагониста-подростка, а не через повествование в третьем лице, автор достигает двух целей: на передний план выходит восприятие подростком взрослого авторитета, который часто представляется подростку осуждающим, предписывающим или уничижительным; вместе с тем подросток, взрослея, может принять и признать авторитет уважаемого взрослого. В повести Доцук функция уважаемого взрослого выполняется Сашиной бабушкой и библиотекарем Викторией Филипповной, которые берут на себя лишь слегка видоизменившуюся роль волшебных помощников или фей-крестных классических волшебных сказок, обеспечивая героине взрослых союзников. Упоминание в повести сказок и легенд подчеркивает, что литература young adult корнями уходит в волшебную сказку, предполагающую наличие волшебного помощника в лице симпатизирующего подростку взрослого510.