Читаем Прощание с коммунизмом. Детская и подростковая литература в современной России (1991–2017) полностью

Интересные, необычные писатели, поэты и иллюстраторы, которые в начале XXI столетия помогли родиться новой отечественной детской и подростковой литературе, были не одиноки в своих усилиях. Удивительное богатство новых голосов сопровождалось необычайным разнообразием помощников – тех, кто способствовал продвижению новых книг. Издательства, исследователи детской литературы, учредители литературных премий, о появлении которых мы уже говорили во второй главе, за два десятилетия активной деятельности набрали немалую силу. К ним присоединились и другие, тоже заинтересованные в продвижении новых публикаций для детей и подростков: детские библиотекари, сотрудники книжных магазинов, редакторы детских журналов, журналисты, критики, устроители и посетители книжных ярмарок, организаторы и участники конференций, читающие дети и подростки, не говоря уже о множестве голосов, говоривших о детских книгах на страницах интернета. Все они сформировали то сообщество, которое помогло встать на ноги детской и подростковой литературе XXI века. Эта разнородная группа литературных активистов и поклонников новой литературы в один голос утверждала, что детская и подростковая литература обещает дать современному читателю немало нового и интересного и что советский канон должен быть дополнен или даже полностью заменен. Среди членов этого сообщества постоянно образовывались новые дружеские связи и более мелкие группировки, нередко возникало соперничество и даже несогласие. Одни и те же участники могли выступать в разных функциях: писательница могла одновременно быть исследовательницей детской литературы и переводчицей, мама – по профессии детский психолог – писать рецензии на книги и публиковать их на форумах в интернете. Это сообщество не имело каких-то определенных границ, не выдвигало четко очерченных целей – его в первую очередь объединяло убеждение, что детская и подростковая литература должна развиваться свободно, что современные дети достойны того, чтобы книги отражали опыт их поколения, и что каждый ребенок заслуживает книги, которые подходят именно ему. Такое понимание важности литературы и искусства для детей и подростков объединяло вокруг общей цели и помогало возникновению новых книг. От советских организаций по поддержке детской литературы эту новую группу акторов отличали не только децентрализация и неформальность, но и активное участие самих детей и подростков, ставших движущей силой литературного процесса. Энтузиазм и массовое участие оказались очевидным ответом на постоянную жалобу, снова и снова раздававшуюся в постсоветской России и в русскоязычном мире в целом: «Дети не читают!»

Российские дети (и особенно подростки) больше не читают

Издатели, родители и педагоги часто провозглашали и до сих пор провозглашают, что дети больше не читают, – утверждение, в первую очередь отмечающее культурный спад в целом по сравнению с советской эпохой. Действительно, когда мы в 2011 году начали интервьюировать российских издателей, все, с кем мы говорили, – от Ольги Муравьевой, главного редактора детской редакции издательства АСТ, до Юлии Загачин, основательницы издательства «Розовый жираф», – соглашались со справедливостью этого утверждения513. Ощущение, что дети и подростки читают меньше, чем раньше, характерно не только для современной России, оно возникает повсеместно во всем мире, включая Соединенные Штаты Америки; по большей части оно говорит о тревоге взрослых, связанной с распространением интернета и массовой вовлеченностью в него подростков514. В России, однако, страх того, что дети и подростки больше не читают и что за это в какой-то мере ответственны крах советской системы и установление капиталистических отношений, породил ответную реакцию многих исследователей и активистов, пытающихся убедить современных родителей, критиков и детей в том, что новая детская литература существует и что она отражает современные проблемы молодежи. Для этих активистов было особенно важно то, что новая литература обращалась непосредственно к детям и рассказывала об их живом опыте, а не о жизни их родителей, бабушек и дедушек. После трех десятилетий повторения одной и той же фразы – «дети больше не читают» – писатели, исследователи, педагоги, сами дети и подростки загорелись непреодолимым желанием доказать ее ошибочность.

Ксения Драгунская, драматург, детская писательница и дочь Виктора Драгунского (автора всеми обожаемых «Денискиных рассказов»), в интервью 2017 года так прокомментировала это утверждение:

То, что современные дети не читают, – миф. Раньше тоже читали не все, а только некоторые. Думаю, сейчас в процентном отношении то же самое515.

Мария Орлова, в тот момент пиар-директор издательского дома «Самокат», в интервью интернет-журналу «Филантроп» на вопрос «„Подростки не читают“ – это хайп или данность?» ответила то же самое:

Перейти на страницу:

Похожие книги

Основание Рима
Основание Рима

Настоящая книга является существенной переработкой первого издания. Она продолжает книгу авторов «Царь Славян», в которой была вычислена датировка Рождества Христова 1152 годом н. э. и реконструированы события XII века. В данной книге реконструируются последующие события конца XII–XIII века. Книга очень важна для понимания истории в целом. Обнаруженная ранее авторами тесная связь между историей христианства и историей Руси еще более углубляется. Оказывается, русская история тесно переплеталась с историей Крестовых Походов и «античной» Троянской войны. Становятся понятными утверждения русских историков XVII века (например, князя М.М. Щербатова), что русские участвовали в «античных» событиях эпохи Троянской войны.Рассказывается, в частности, о знаменитых героях древней истории, живших, как оказывается, в XII–XIII веках н. э. Великий князь Святослав. Великая княгиня Ольга. «Античный» Ахиллес — герой Троянской войны. Апостол Павел, имеющий, как оказалось, прямое отношение к Крестовым Походам XII–XIII веков. Герои германо-скандинавского эпоса — Зигфрид и валькирия Брюнхильда. Бог Один, Нибелунги. «Античный» Эней, основывающий Римское царство, и его потомки — Ромул и Рем. Варяг Рюрик, он же Эней, призванный княжить на Русь, и основавший Российское царство. Авторы объясняют знаменитую легенду о призвании Варягов.Книга рассчитана на широкие круги читателей, интересующихся новой хронологией и восстановлением правильной истории.

Анатолий Тимофеевич Фоменко , Глеб Владимирович Носовский

Публицистика / Альтернативные науки и научные теории / История / Образование и наука / Документальное
Маршал Советского Союза
Маршал Советского Союза

Проклятый 1993 год. Старый Маршал Советского Союза умирает в опале и в отчаянии от собственного бессилия – дело всей его жизни предано и растоптано врагами народа, его Отечество разграблено и фактически оккупировано новыми власовцами, иуды сидят в Кремле… Но в награду за службу Родине судьба дарит ветерану еще один шанс, возродив его в Сталинском СССР. Вот только воскресает он в теле маршала Тухачевского!Сможет ли убежденный сталинист придушить душонку изменника, полностью завладев общим сознанием? Как ему преодолеть презрение Сталина к «красному бонапарту» и завоевать доверие Вождя? Удастся ли раскрыть троцкистский заговор и раньше срока завершить перевооружение Красной Армии? Готов ли он отправиться на Испанскую войну простым комполка, чтобы в полевых условиях испытать новую военную технику и стратегию глубокой операции («красного блицкрига»)? По силам ли одному человеку изменить ход истории, дабы маршал Тухачевский не сдох как собака в расстрельном подвале, а стал ближайшим соратником Сталина и Маршалом Победы?

Дмитрий Тимофеевич Язов , Михаил Алексеевич Ланцов

Фантастика / История / Альтернативная история / Попаданцы
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное