Прощание с Летним садом (СИ)

  Дело сделано, ампулы в сумке! - Даниил пребывал в хорошем настроении. Надо ехать домой. Он бодро шёл к Московскому вокзалу, разглядывая по дороге витрины - знал, что с Витебского на юг перед Новым годом не прорваться. Любым поездом до Москвы, а там...

  Он рассматривал книжный киоск и вдруг, подчиняясь неясному толчку в грудь, сунул голову в окошко, почти упершись в лицо пожилой продавщицы:

  - Я от Розенбаума. Вы оставили для меня книги?

  Та выпучила глаза, дёрнулась, судорожно зашарила под прилавком и вытащила двухтомник Агаты Кристи.

  - Вот.

  - Спасибо.

  Даниил дал двадцать пять и не взял сдачу. - Это вам.

  Великий и могучий Розенбаум срабатывал безотказно.

  Московский вокзал встретил лежащими и сидящими на полу людьми - до Нового года билетов нет. Он пожалел, что не взял сразу обратный билет - не знал, как обернётся. Мелькнула мысль - а если самолётом? Тут до агентства Аэрофлота в начале Невского недалеко.

  Он вскочил на подножку уже трогающегося троллейбуса. В конце концов, поездом, как эстафетой, на перекладных. А кому нужен прямой самолёт, да и сколько кишинёвцев болтаются по делам в Ленинграде. Его самого с трудом нашли.

  Кассы Аэрофлота были угрюмы, и странно - почти пусты. Как будто все люди забились в свои норы.

  Он подошёл к первому же окошку справа и сказал молодой гладковолосой особе в униформе:

  - Я от Розенбаума. Мне нужно в Кишинёв. У меня мать больна.

  Она взглянула на него удивлённо-безразлично:

  - Билетов нет. Будут только после первого числа.

  У Даниила запрыгали губы - застрял! Мать ждёт, а он тут болтается, как...

  Девушка смотрела на него и молчала.

  Удручённо и растерянно он повернулся к выходу, и она сказала:

  - Знаете что, оставьте мне деньги. Если кто-нибудь сдаст билет, я вам его возьму. Согласны?

  Он заколебался - всё-таки незнакомый человек... Денег оставалось уже немного. Отправить ампулы проводницей поезда, самому остаться. Заночевать на вокзале. Наташка пришлёт телеграфом. Зайти к двоюродной сестре... Но после прошлогодней драчки в Кишинёве с её визжащим мужем... Билет... Вдруг она... Хотел было отказаться, но почему-то сказал - да.

  Вышел, нервничая, побродить-поездить.

  Искры троллейбусов казались угасающими следами фейерверка. Удушающая белесая мгла скрадывала пространство, вызывая ощущение пустоты.

  Летний сад был открыт и абсолютно безлюден. Знаменитые скульптуры были заколочены в деревянные ящики. Холод и одиночество витали над ними...

  Нет. Уйти. Что может быть лучше плохой погоды. Нет очередей, можно зайти в Эрмитаж к сияющим в эту слякотную муть импрессионистам, успокоиться и согреться. Или в кино...

  Но нерешённость всё-таки давила. Не ждалось. Поехал к зданию Аэрофлота. Мёрз на улице, чтобы дать ей время, и стараясь не смотреть на посетителей - вдруг кто-то из них как раз и сдаёт. Не спугнуть бы. Не спрашивать же в нетерпении по-театральному - нет ли лишнего билетика.

  Уличные фонари пробивались сквозь туман тусклой чередой лун. "Луна, как бледное пятно, сквозь тучи мрачные желтела..." Чушь! Никакой луны не было.

  Он не выдержал и заскочил в агентство, стараясь умерить походку. Если что - ночуем в аэропорту...

  Кассовый зал был также уныло-сер и малообитаем.

  - А я боялась, что вы опоздаете и не успеете до закрытия...

  Билет был. Дрожь стала слабеть. Себе она взяла десятку. Можно было идти.

  Он потоптался на месте.

  - Как вас зовут?

  - Оля.

  - Вы очень красивы.

  - Спасибо.

  - Давайте сходим куда-нибудь...

  Она посмотрела и просто сказала:

  - Давайте. Только вы подождите на улице.

  Туман пронизывал его, казалось, до костей, из носа капало. Чтобы унять дрожь, зашли в первое попавшееся кафе - это оказалось кафе-бульонная с тремя хмурыми посетителями. Заказывать горячую мутную жидкость не хотелось. Персонал смотрел неприязненно.

  Он предложил ей Кировский театр - им двигало желание побыть в тепле и ярком свете. К тому же это была бы достойная культурная программа.

  Давали "Травиату". Билетов - кто бы сомневался! - не было. Он решительно сунулся в окошко администратора:

  - Я от Розенбаума. Два билета, пожалуйста.

  Администратор поднял к нему лицо, усмехнулся и дал пятый ряд.

  Пели красиво, но статичная постановка - стоят-поют - показалась скучноватой. Интереснее было глядеть сбоку на её чёткий профиль и грудь в приталенном жакете.

  Зато понравился буфет в антракте, потому что тихо и без оперных страстей с заламыванием рук; и давали крендельки с кофе для дамы. Сам не ел, разглядывал её, прикидывал - да-нет. И был рад, что вдвоём в этот вечер, а мог бы валяться на полу в аэропорту до утра.

  Внезапно ощутил, что вокруг пялятся на эту девушку в строгом тёмно-синем костюме с белой блузкой. Странно. "Русалка на ветвях сидит", что ли? Или в театр в рабочей одежде не ходят?

  После представления, естественно, провожал её до однокомнатной квартиры на Луговой, оставшейся ей от отца. Там она угощала чаем с бутербродами и финским апельсиновым джемом (откуда у финнов апельсины?). Понял, что очень голоден; хотелось поесть побольше, но сдержался.

  Оля собиралась в отряд бортпроводников, но не попала в набор. Быть может, на следующий год...