Прощание славянки (СИ)

— Выбери сама или открой страницу наугад.

После недолгих колебаний Лидия нашла нужный отрывок и негромко начала… Остальные притихли и прислушались.

— «Нимродэль!.. Лесные эльфы еще в незапамятные времена сложили об этой реке множество песен. У нас на севере и в наши дни поют о радужных ее водопадах и золотистых цветах, танцующих на пене стремнин. Теперь здесь темно, мост Нимродэли давно разрушен, но я омою в реке ноги, ибо, как гласит предание, воды ее избавляют от усталости…»

Лидии было не слишком удобно читать лежа, но она переворачивала страницу за страницей, и в сердцах путников крепла уверенность, что все непременно будет хорошо, а любые страхи рассеются. Вскоре Лидию сморил сон, и впервые за неделю она заснула с улыбкой на губах. Солнечные лучи, пронизывающие поредевшие золотые кроны березок, ложились на ее лицо озорными бликами. Во сне Лидии пение Нимродэли сливалось с журчанием ручья и отдаленным тревожным гулом, который неотступно мерещился ей, стоило только лечь на землю. Бен, все это время чутко прислушивающийся к чтению, со вздохом встал, собрал заляпанные глиной вещи и пошел к ручью.

«Вот, чего не хватает Метрополии, — думал он, — вот, что нагоняет глухую безнадежную тоску. Пусть Метрополия — чистое, уютное и безопасное место, но там не переливается красками рассветное небо, там нет игры теней, и ветви берез не дрожат на зябком осеннем ветру». Как он мог столько лет обходиться без этого?

— Где ж это видано, мужику за девками одежу стирать! — ворчал он вслух, полоща в ручье вещи девушек.

Он не особенно старался, отмыв от брюк, курток и свитеров лишь самую вопиющую грязь и развесив их сушиться на ветвях кустарника. Прополоскав в ручье сапоги, надел их для просушки на воткнутые поближе к костру палки.

— Эх, только бы дождя не было, — пробормотал он и принялся за приготовление обеда.

*****

На следующее утро девушки встали полностью отдохнувшими, да и Бену вынужденная задержка позволила восстановить изрядно растраченные силы. Казалось бы, все складывалось относительно благополучно, но все как один мучились беспричинной нервозностью. Возможно, все дело было в бездарно потерянном дне…

— Думаю, это что-то вроде защитной полосы, — поделился за завтраком своими выводами Бен, — может, где-то с той стороны устроил себе летовье охотник или рыболов. Он снял дерн, возможно, перекопал глину, и за несколько лет это место превратилось в смертоносную полосу препятствий. Пути в обход поблизости не видно…

«Неужели это защита от маугли? — призадумалась Лидия. — Не думала, что они забираются так далеко от Города».

Из задумчивости ее вырвал истошный крик Катерины. Слов было не разобрать:

— Аааааааэээр! Ааааа…

— Где? Кто? Медведи?

Но никаких медведей поблизости не было. Когда Катя успокоилась и ненадолго замолчала, Бен и Лида услышали шум двигателя речного судна. И это не был резкий, отрывистый звук лодочного мотора, похожий на голос собаки-пустолайки. Это был не такой громкий, но низкий, глубокий и всеобъемлющий звук, как будто под водой включился мощный сабвуфер.

Все трое подскочили и заметались на месте. Звук, как ни фантастически это выглядело, доносился с восточной стороны, где, по общему разумению, должна была находиться земная твердь. Может быть, ветер отнес звук в сторону? Но — черт возьми! — ветра-то нет!

Наплевав на осторожность, Катерина хотела было рвануться на звук, но тогда путь ее пролегал бы через глубокий ручей. Еще мгновение, и всех охватило желание броситься к неизвестному суденышку, звать, кричать, махать руками. Первой опомнилась Лида:

— Вернемся к берегу! За мной, прежней дорогой!