Прощание славянки (СИ)

На корме остался один лишь Бен, притаившись с пистолетом в укрытии из бочек. Лида и Катерина ползком двинулись к носовой части судна. Внезапно выстрелы прозвучали совсем рядом — Назар, привстав на колено возле рулевой рубки, открыл огонь из ружья. Настоящий азиат, он действовал размеренно и хладнокровно, не частил, и несколько его пуль, похоже, достигли цели. С ближайшего катера раздались вопли, и прыти у преследователей поубавилось.

Впереди по курсу, у восточного берега Енисея, Никита, наконец, заметил то, что искал. Заложив вираж и не успев толком погасить скорость, судно вошло в заросшую, мелководную протоку. Тут оказалось еще страшнее, чем под пулями: днище мотозавозни то и дело шаркало о каменистое дно, росшие по берегам кусты тянули к ним свои ветви, точно иссохшие, трясущиеся в Паркинсоне руки. Но дело того стоило.

Дикари были слишком возбуждены, чтобы ждать, пока мотозавозня сама выйдет из укрытия. Да и откуда они могли знать, у какого конца протоки стоит поджидать жертву?! А выйти на пешую разведку по берегу, рискуя нарваться на пули, кишка была тонка. Итак, они приняли решение преследовать беглецов на одном из катеров. Другой, судя по удаляющемуся звуку, отправился караулить добычу к дальнему концу протоки.

Ситуация казалась Лиде отчаянной, но вот Никита, кажется, был другого мнения. Он стоял у штурвала бледный как полотно, вел судно как можно медленнее, заманивал. Бен растянулся на палубе, готовый стрелять из положения лежа. И вот, сквозь шум ветра и ропот осенней листвы они вновь услышали звук приближающегося катера. Никита чуть увеличил ход, почуявшие добычу маугли рванули следом. А через несколько минут раздался зубодробительный скрежет — каменистое дно стало погибелью для катера преследователей, его винт разлетелся в обломки.

— Зубы, видать, обломали, суки! — ухмыльнулся Назар, обнаружив сносное владение русским матерным, и смачно сплюнул в воду.

Последующие события разворачивались медленно и печально. По мере дальнейшего продвижения протока мелела, и после некоторых колебаний Никита принял решение:

— Все, глушим двигатель. Если забьется водомет[2], нам отсюда не выбраться.

Дальше продвигались с помощью лебедки, вытягивали себя, как барон Мюнхгаузен за волосы. Цеплялись за прибрежные деревья, коряги, острые камни, толкались багром. Вооруженные Катерина и Назар стояли на стреме. Еще до наступления темноты путешественники, изрядно пропотев, вывели свою мотозавозню в относительно безопасное место. Здесь протока стала уже, зато несколько глубже. Глубины-то всего какой-нибудь вшивый метр с кепкой, взрослый человек легко смог бы перейти ее вброд, но легкой плоскодонке и этого было достаточно. Устраивать привал, конечно, не решились, тем более что справа до путешественников постоянно доносился тревожный низкий гул. По мере движения он то приближался, то почти затихал, приглушенный расстоянием и стеной древесных крон, но расслабляться не позволял. Лиде мерещилось, что рядом с ними собирается закипеть, да все никак не закипит исполинский чайник. Никита завел двигатель, и судно двинулось на юг при свете прожектора.

[1] Туркестан (здесь) — Восточный Туркестан, регион в Центральной Азии, ныне Синьцзян-Уйгурский Автономный Район КНР

[2] Водомет — движитель водного судна, представляющий собой водяной насос, работающий под водой. Сила, движущая судно, создается выталкиваемой из него струей воды

Глава 17. Скорбные тени

Солнце уже выглянуло из-за верхушек деревьев на восточном берегу, когда мотозавозня вышла из протоки в Енисей. К всеобщему облегчению, засады здесь не оказалось. Бен и Лидия разом посмотрели назад, в оставшуюся за кормой речную даль. Оглянулись и замерли в изумлении… Там, где еще двадцать лет назад Енисей с нордическим спокойствием нес свои воды по Ермаковской излучине, сегодня тревожно метались потоки воды. Натыкаясь на невидимые глазу подводные препятствия, Енисей дробился на множество разрозненных стремнин, которые то ожесточенно толкались, то снова разбегались в стороны или кружились в водоворотах. Над рекой стоял жутковатый гул и стена мерцающей водяной пыли.

Подобная картина, увиденная на небольшой горной речке, неизменно вызывает восхищенные улыбки и заставляет туристов щелкать затворами фотоаппаратов, но вот вид беснующегося Енисея не вызывал ничего, кроме благоговейного ужаса. Ничего удивительного, что второй катер преследователей через излучину не прошел.

— Все… — Никита словно прочел их мысли и с неискренним сожалением добавил: — Со святыми упокой.

Лида продолжала стоять на корме. Да, неудивительно, что вода, столкнувшись с подобным препятствием, проторила себе обходные пути в виде новых проток. Основной же поток, вызверившись на перекатах, несся дальше, чтобы обрушить всю свою мощь на невидимый отсюда Ермаковский берег.

— Нашему капитану гип-гип-урааааа! — завопил Назар и подбросил в воздух свою круглую шапочку.

— Урааааа! — подхватили остальные.

Порыв осеннего ветра выхватил шапку у Назара почти что из рук, покружил и бросил в воду.